Усилием
воли Пьер заставил себя успокоиться. Всему должно быть разумное
объяснение. Надо просто отдышаться и все
обдумать.
Итак,
что ему известно? Он находится в церкви, скорее всего, лежит на
полу, или, по крайней мере, на чем-то твердом и холодном. Сейчас,
похоже, ночь: напротив темное окно. Церковь православная, как на
улице Дарю, но явно не она. Тело и язык не слушаются. Вывод?
Медсестра тут ни при чем, она сделала укол, Пьер заснул или потерял
сознание, и в это время в больнице что-то произошло. Может, пожар,
или потолок обвалился. Его, видимо, эвакуировали. Куда, в церковь?
Бред какой-то! Хорошо, допустим, он сильно ранен. Ничего не болит,
но это может быть следствием наркоза. Может, перебиты ноги? Да, и,
видимо, с горлом тоже что-то не так. А сканер? На нем же был
сканер, отслеживающий состояние!
Он
осторожно поднял руку, поднес к лицу, пытаясь разглядеть датчик, и
обомлел: перед глазами маячила крошечная детская
ладошка!
«Oh mon
Dieu!Ябрежу...»
Натужно
скрипнули дверные петли, где-то справа мелькнул свет. Пьер
напряженно вглядывался во тьму. В едва освещенном пятне на
мгновенье мелькнуло рогатое чудовище, волочящее за собой
окровавленное тело. Тварь уставилась на него плотоядным взглядом...
и тут же исчезла в темноте.
«Фреска! – облегченно вздохнул Пьер. – Сошествие в
ад. Н-да, так недолго и рассудком подвинуться».
Но не
успел он отойти от испуга, как сердце снова
заколотилось.
–
Ей-ей, пришибу тебя, Тишка, ежели посмеяться вздумал, – хриплый
шепот эхом отразился где-то высоко под куполом.
–
Истину глаголю, не сумлевайся, младенец тута благим матом орал. Вот
те крест, – огромная тень на стене вскинула руку и
перекрестилась.
Это что
ж, по-русски, что ли? Пьер хорошо знал русский, родители об этом
позаботились. И в детстве, и сейчас они частенько говорили с ним на
языке предков.
Но что
за странный говор? К чему это коверканье слов? Или какой-то местный
диалект? Куда ж он попал-то?!
Между
тем двое вошедших обследовали помещение в колеблющемся свете свеч,
которые держали в руках. Пьер с изумлением смотрел на странные
фигуры. Они показались ему огромными. Незнакомцы были одеты в
меховые душегрейки и перепоясанные грубыми веревками темные рясы в
пол, из-под них торчала стоптанная войлочная обувь. Немного похожи
на монахов, как их рисовали в старых книгах.