Я остался стоять. Слишком неожиданно и слишком непонятно всё
было.
Кара последовала незамедлительно. Будто чья-то рука сжала
сердце, а ещё одна такая же — горло. Перед глазами потемнело,
теперь уже на самом деле, и начали кружиться «звёздочки», а в ушах
глухо забухало. Мышцы стали ватными, по телу начала разливаться
тупая нарастающая боль, будто меня обсыпали раскалёнными углями.
Захотелось заорать во всю мочь — но я не издал ни звука: в лёгких
будто не было воздуха.
Выручило то, что ноги мои сами собой подкосились, и я просто
рухнул — к счастью, не на асфальт, а на газон рядом.
Падая, не смог даже выставить руки, настолько скверно чувствовал
себя. Из-за этого очень качественно приложился, и удар будто
встряхнул мозги. Через боль, заставив будто сгорающие в живом огне
мышцы сокращаться, я кое-как заставил тело выполнить то, что от
меня потребовали.
Меня тут же отпустило.
Возможно, еще вчера я бы спрятал глаза и замер, боясь
потревожить это жуткое существо. Но события минувшего дня, видимо,
немного изменили меня. Совсем чуть-чуть изменили. Чуть-чуть, но
достаточно, чтобы выпрямиться насколько возможно и поднять взгляд,
глядя прямо туда, где у этой штуковины должны быть глаза. Пусть
знает — да, она заставила меня пасть на колени, но внутри — не
сломала.
«Хорошо», — раздалось в моей голове. — «Очень хорошо.
Приказываю. Встань. Иди. Не привлекай внимания. Конец
приказа».
Я тут же поднялся на ноги, одновременно стараясь делать это с
виду неспешно, с чувством собственного достоинства — но всё же
достаточно быстро. Было не самом деле страшно, что снова придёт
боль.
Быстро оглядевшись, убедился, что никто на меня не обратил
внимания, и пошёл вперёд. Тень, зависнув прямо над асфальтом,
поплыла рядом, будто мы прогуливаемся вместе. Позади неё оставался
быстро исчезающий дымный след.
«Будешь сопротивляться приказам — умрёшь!»
Мне было очень страшно. Но я всё-таки набрался смелости и
спросил:
— Кто вы? Вы тот, кто выкупил мой долг?..
Мой голос после проведённой демонстрации был хриплым и казался
чужим. И я не ждал ответа, а даже напротив сжался, ожидая
очередного наказания. Но тень заговорила, правда, будто сама с
собой:
«За словом в карман не лезет... Внешне почти спокоен... Но
задаёт глупые вопросы, ответы на которые очевидны».
Несколько шагов мы прошли в молчании — вернее, я прошёл, а тень
пролетела. Наконец, в голове снова отдалось гулкими раскатами: