— Давай-давай и искренне, пожалуйста, чтобы я поверил и не посадил туда, где я сидел сегодня сам. Я так понял, компания отморозков нравится тебе больше, чем моя?
— Нет, нет! — кидается она ко мне, падает на колени. — Игнат, они Виталика избили, они квартиру отобрать хотели, они меня пытали. Я не могла иначе, понимаешь. Ты бы выкрутился, с тобой бы ничего не случилось, а мы бы без жилья остались или вообще бы закопанными уже лежали. Я все возмещу, правда. Я могу работать бесплатно, я могу все, что угодно, только не злись.
— Серьезно думаешь, что я тебя к работе клуба теперь подпущу? — отталкиваю. Боялась она. — Ты могла прийти ко мне, я бы все решил, а не крутился, как уж на сковородке последнюю неделю
— Я не знала… Я не могла. Они следили, Абрамов постоянно рядом крутился, звонил, пугал, брата у себя держал.
— Чего ждал-то?
— Код от сейфа.
— И как ты его узнала?
— Увидела, какую комбинацию ты набираешь, и запомнила.
— Пиздец. Вот и впускай после этого бабу в свою жизнь.
— Игнат, прости, — она снова подошла, реветь начала, а мне не жалко, мне нагнуть и трахнуть ее хочется, а потом пинком под зад выгнать. Нашла тоже, за кого впрягаться, за брата, который наркотики толкает.
— Ты знала, что брат здесь ошивался?
Она сглотнула. Кивнула, еще больше взбесила.
— Как давно?
— С самого начала, но я правда не знала, что он замешан в каких-то делах! Честно!
— Или просто решила закрыть на это глаза. Всегда удобнее думать, что ничего не знаешь, верно, Оля?
Она отшатывается, словно этим жёстким Оля я ей приговор подписал. Наступаю, чувствуя, как меня накрывает злость вместе с возбуждением. Сейчас она уже не будет строить недотрогу, сейчас она сделает все, что я ей скажу. Но именно в этот момент звонит Зотов.
— Да?
— Игнат, сколько лет, сколько зим.
— Дело есть, — сквозь зубы. Столько лет, а меня все еще злит, как он увел у меня Алину. — Встретиться можешь?
— Могу, конечно. Жаль, что звонишь ты только по делу.
— Тебя же, дурака, берегу для Алины.
— Кстати, мы тут чуть не развелись, но не радуйся слишком сильно, она просто третьего сына решила Игнатом назвать.
Внутри что-то лопается, но вместо радости начинает колотить от обиды и злости. Мне плевать. На всех баб плевать. В особенности на ту, что изменяла под носом, и особенно на ту, что предала, и теперь боится моего вердикта.