Зато с материализацией, точнее, с
дематериализацией, получилось сразу. Я полностью исчез. Даже сам не
мог разглядеть собственного тела, хотя продолжал его
чувствовать.
В этот момент начала наваливаться
усталость. От стольких тренировок со Светом я уже научился
определять его полноту. После дневного сна я к вечеру восстановился
примерно на две третьих. Теперь же сил осталось меньше чем на
четверть. Пришлось снова вернуть былой облик, чтобы не
растрачиваться.
Но!
Как я мог закончить эксперимент и на
ком-нибудь его не опробовать?
С иллюзиями давно все понятно. Я мог
создавать картинки внутри созданного энергетического кокона. Если в
него не попасть, ничего не увидишь. С материализацией было
по-другому. Ее видели все. Вот только если я отходил от созданного
предмета, он исчезал. Расстояние легко корректировалось, однако
требовало дополнительных затрат.
А как получится с невидимостью?
Для опытов я наметил гувернантку
Прасковью. Больше в доме все равно никого не было. Дворецкий Антон
Вениаминович и даже кухарка Матрена уехали с остальной семьей в
Ниццу.
* * *
До приезда родни я закончил
тренировку с Егором Яковлевичем, принял душ и переоделся. Вместе с
Прасковьей мы вышли встречать въехавшую в ворота усадьбы вереницу
автомобилей. К нашему флигелю прибыли лимузин и внедорожник. В
первом ехала семья, во втором дворецкий с кухаркой.
Стоило поздороваться с загоревшей
после солнечного курорта семьей, и отец потащил меня к деду, словно
боялся потерять лишние минуты.
В отличие от остальных, у Федора
Гордеевича не изменился цвет лица. Дед лишь посвежел и уже встречал
нас в кабинете, по обыкновению сидя за своим столом.
– Итого, что мы имеем, – с порога
строго начал он, – вместо дуэли ты набросился и избил внука
Тарасова…
– Ничего я не набрасывался. Бил
первым он, а не я, – сразу уточнил я, потому что, устраивая с
Игнатом конфликт, специально заморачивался с этим моментом.
– Не перебивай, – усаживаясь за малый
столик, буркнул мне отец. – Там на записях действительно видно,
первым в драку полез Тарасов, – подтвердил он для деда.
– И не просто избил, избил до
полусмерти. Ты его за малым не убил! – не обращая внимания на наши
реплики, продолжил Федор Гордеевич. – Теперь у Игната серьезные
проблемы с лицом. Требуется длительное лечение. Ему придется
пропустить год обучения в Московском Императорском
университете.