Вито не шевелился, хотя кровь, пропитав воротник, уже капала на
ковер. Гвидо, находящийся ближе всех, сглотнул. Будто камень упал
на дно железной бочки. Видимо, давно не питался - иначе не допустил
бы такой бестактности в присутствии старших.
- Встань. Мне просто хотелось, чтобы ты проявил уважение, сын. -
в голосе Лучано зазвучали теплые, бархатные нотки. - Ты
должен понять: мы не можем вести дела так же, как в старые времена.
Нужно держать двери открытыми. Пусть видят, что мы - такие же, как
они. Помогаем детям. Поддерживаем культуру. Ценим искусство.
- Да, отец. - Вито поднялся, и, не обращая внимания на рану,
отошел к бару. Плеснул в бокал багровой, тягучей жидкости из
серебряного термоса, сделал большой глоток. Кадык Гвидо вновь
судорожно дернулся.
- А что скажет мой консильери? - наконец-то меня соизволили
заметить. Сделав шаг вперед, я осторожно сказал:
- Безусловно, необходимо узнать, кто это был. - дон поощрительно
кивнул. - Отыскать, и… - я бросил короткий взгляд на Вито -
допросить. Узнать, как вор проник в замок, есть ли возможность
повторной атаки. Но не убивать. Не сразу.
Тяжелый бокал грохнул о палисандровый столик. Вито
опять не смог удержаться от проявления эмоций.
Я игнорировал его промах, сосредоточив внимание на
Лучано. Дон хитро сверкнул глазами: он явно что-то задумал и
поинтересовался моим мнением, только чтобы подразнить сына.
- Поступим так… - он говорил, как всегда, негромко. - Витторио,
поручаю тебе найти этого вора. - тот принял приказ, как должное, и,
победно вскинув подбородок, направился к выходу. - Подожди! - дон
чуть повысил голос. - Ты найдешь вора и сделаешь ему предложение. -
одно мгновение казалось, что Вито вновь решил испытать терпение
отца…
- Какое предложение? - спросил он.
- Работать на нас. У Семьи много врагов: нам нужны искусные
люди, способные действовать втайне.
Вито с каменным лицом поклонился, жестко прижав
руки к бокам. Я позволил себе выдохнуть, процессионе тоже немного
расслабились - гроза миновала.
- А теперь… - дон Лучано поправил черную орхидею в петлице и
стряхнул невидимую пылинку с рукава белоснежного фрака, - я хочу
выразить восхищение прекрасной Констанце, пока она не решила, что
наша семья - сборище невоспитанных невежд.
Я тоже поднялся, но дон меня остановил: