— Вы разделите со мной скромную трапезу? — любезно спрашивает Граф и наливает в бокал воды из хрустального кувшина.
Можно подумать, у меня есть выбор.
Киваю, кладу матерчатую салфетку на колени. И вдруг осознаю, что не ощущаю запаха еды.
Граф подносит руку блюду — и я уже знаю, что увижу под крышкой вовсе не утку с яблоками. Скорее, я бы поставила на отрубленную голову. Сжимаю пальцами салфетку. В горле пересохло.
Он приподнимает крышку блюда, и я вижу… Лучше бы это была отрубленная голова. Там лежит лист бумаги — ксерокопия моего свидетельства о рождении. Хорошо, что электричество не работает, Граф не может заметить, как побледнело мое лицо.
— Блюдо еще теплое, — со злорадством произносит он. — Доставлено курьером четверть часа назад.
Я делаю глоток из бокала. Промакиваю салфеткой уголок рта.
— У меня же есть кольцо с отпечатками ваших пальцев, — продолжил Граф. — Дай-ка, подумал я, покажу его одному своему приятелю. Представляете мое удивление, когда я обнаружил, что имя-фамилия-отчество, заявленные в вашей анкете, не совпадают с реальностью ни в одном пункте.
Молчу, опускаю взгляд. Почти не слышу Графа — пытаюсь осознать, чем мне грозит это разоблачение. Он может догадаться. Может копнуть…
— Волнуетесь? Понимаю, — сопереживающим тоном продолжает Граф. — Ведь о полиции вы знаете не понаслышке.
— Это была самозащита, — выдавливаю я.
— Только обидчик нападал на вас словами, а вы разбили ему нос.
— Слышали бы вы эти слова! — негодую я, но тотчас же напоминаю себе, где нахожусь. — Граф, вы же открыли мне дверь, значит, дали еще один шанс. Позвольте мне им воспользоваться.
Он садится за стол напротив и делает неопределенный жест рукой. Наверное, это согласие. В противном случае, думаю, жест был бы вполне определенный.
И я продолжаю свой рассказ — в полутьме подрагивающих свеч. За сервированным столом без еды. Перед человеком, который столько жизней пустил под откос! И теперь собирается сделать это снова.
Глеб сидел в плетеном кресле, попивая вино из бутылки. Он сделал лишь пару глотков и теперь раздумывал, продолжать ему или нет.
Лето закатывалось. Днем временами еще нещадно палило, но вечера стали прохладными.
Глеб смотрел на реку. Она лениво поблескивала в последних отсветах солнца, будто и не вода была, а кисель. Поднимался туман.