Я справлюсь и в этот раз.
Пытаюсь развернуть кресло спинкой к «сцене»: сначала толкаю руками, затем — бедрами. В него словно камней напихали! Мучаюсь долго и, наверное, зрелищно, зато скрип ножек о пол заглушает остальные звуки. Кое-как получается поставить эту громадину вполоборота. Кладу руки на подлокотники — хотя предпочла бы заткнуть уши.
Никогда. Ничего.
Выдыхаю.
Закрываю глаза и переношу себя в другой дом. Там мне как рассказчице тоже приходится подглядывать за полураздетой парой, страстно целующейся возле застланной самотканым покрывалом кровати, на которую им не терпится упасть...
— …Дома? — донеслось до Глеба сквозь ошеломляющее биение сердца.
Прислушиваясь, он прервал поцелуй.
— Твой папа вернулся? — хрипловатым голосом спросила Лана, проводя кончиком носа по его шее.
— Нет.
— Эй! Есть кто дома?! — снова прозвучало с крыльца, и чей-то кулак с грохотом ударил о деревянную дверь.
— Не ходи… — Лана льнула, терлась щекой о его безволосую грудь, но Глеб мягко отстранил ее.
— Надо проверить. Вдруг что случилось. Да и дверь он скоро вынесет.
Глеб поцеловал Принцессу в висок. На ходу надевая майку, сбежал по ступеням на первый этаж. Распахнул входную дверь и на мгновение зажмурился от холодной пощечины мелких капель.
Опираясь руками об арку, покачиваясь от порывистого ветра, там стоял мужчина. Лет за сорок, взлохмаченный, с усталым, злым лицом. Он казался возбужденным и нервным, но в сверкающих глазах не было ни тумана, ни резкости, присущих выпившим людям, уж в этом Глеб прекрасно разбирался.
— Пацан, машины здесь чинят?
Странная была у него манера общаться. Он будто пережевывал слова, прежде чем выплюнуть.
Поздний вечер, ни одно окно не горит, ворота — на замке. Ответ «мы закрыты» казался таким очевидным, что Глеб не стал его произносить, только кивнул.
— Понимаешь, пацан, я колесом на блок налетел. Такой… пористый, строительный, — мужик изобразил руками солидных размеров куб. — Из старших есть кто?
— Нет.
— Ты в машинах сечешь?
— Секу.
— Тогда пойдем.
Глеб обернулся. Где-то там — в тишине, в полутьме — его дожидалась Лана, все еще теплая, влекущая, податливая.
— Слыш, пацан, — мужик тронул его за плечо, коротко, резко, почти больно. — Колесо лопнуло, я сюда на запаске притащился. Но уже и на ней каркас ежом стоит. Выручай!