– Бомбардировщики?
– Нет, – мотнул головой Виталий. – Высотные перехватчики. На
перехват немецкого разведчика вылетели, а его «мессеры» прикрывали.
Вот и завалили нас.
Пограничник ещё пару мгновений сверлил его испытующим взглядом,
потом медленно кивнул.
– Хорошо. Давай его документы…
Но просто так их не отпустили. Когда пограничник, наконец,
закончил проверять документы и осматривать раненых, он высунулся за
тент и крикнул:
– Тавликов!
– Здесь, товарищ сержант!
– Залезай в кузов. Проводишь до госпиталя. Убедишься, что всех
раненых приняли и оформили как положено. Всё понятно?
– Так точно.
Тавликов, оказавшийся довольно щуплым, или скорее жилистым,
парнишкой невысокого росточка, ловко забрался в кузов и устроился в
дальнем углу, бдительно уставившись на присутствующих настороженным
взглядом и устроив на коленях ППП с деревянным прикладом.
Пистолеты-пулемёты состояли на вооружении и в пехоте, и в
артиллерии, а также в танковых и инженерных войсках. Только у
танкистов и артиллеристов приклад был металлическим и складным. А
вот у пехотинцев и, судя по всему, пограничников – деревянный.
– А ты с какой заставы, погранец? – поинтересовался у него
сержант-артиллерист, когда они тронулись и отъехали от
блокпоста.
Пограничник насупился и боднул его недоверчивым взглядом.
– А вы с какой целью интересуетесь?
– Да успокойся, парень, те заставы уже давно под немцем, –
усмехнулся артиллерист. – Просто у меня в дивизионе шестидюймовок,
что в Брестской крепости стоял, двоюродный брат служил. Вместе из
одной деревни призывались. Вот я и подумал, ежели вдруг ты из
кижеватовских, так, может, знаешь про него что?
Про девятую заставу капитана Кижеватого написала газета
«Правда». В большой статье, посвящённой героической обороне
Брестской крепости. Гарнизон крепости почти неделю отбивал все
попытки немцев прорваться в кольцо крепостных стен, а установленная
внутри крепостного двора тяжёлая артиллерия всю эту неделю
доставляла немцам очень много неприятностей. Причём не только тем,
которые атаковали саму крепость. Эти пушки стояли, считай, на самой
границе, и потому доставали ажно на семнадцать километров в глубь
немецкой территории, накрывая своим огнём подходы аж к трём мостам
и парочку рокадных дорог. И хотя мосты были взорваны ещё в первый
же день, подходы-то к ним никуда не делись. Так что новые переправы
немцам пришлось обустраивать поблизости от взорванных. А куда
деваться-то? Это пехота, пусть и с трудом, способна добраться до
берега реки почти через любые овраги и буераки, а вот чтобы туда
доставить артиллерию, даже лёгкую, уже желательны дороги. Про
тяжёлую же и говорить нечего. Как и про любое снабжение. Да и
понтоны для наплавных мостов через те же овраги хрен протащишь.
Только по дорогам, которые (вот ведь неожиданность) вели к тем
самым взорванным мостам… Вот и приходилось немцам раз за разом
атаковать крепость, пытаясь заставить замолчать дислоцируемую в
кольце её стен артиллерию. Потому что другие способы оказались не
слишком эффективны. Ибо орудия в крепости размещались в
бетонированных орудийных двориках и капонирах, а сама крепость была
прикрыта достаточно мощной ПВО. Не говоря уж о том, что её весьма
плотно прикрывала советская авиация. Так что целую неделю, пока не
пришёл приказ на прорыв и отход, артиллерия крепости вела огонь
буквально на расплав стволов, расстреляв за это время не менее
десятка боекомплектов на орудие…