Времени у Петра вполне достаточно. По такому горячему делу
Завьялов будет лететь со всей поспешностью. Максимум в четыре дня
управится. Это даже если он помчится на поезде. Ну, в крайнем
случае в пять. Нет. Это вряд ли. Телеграмму купец получит уже часа
через три. Как раз ночным и двинется.
Тот, правда, идет на Москву, но это не критично. В Екатеринбурге
можно оседлать самолет и долететь за один световой день. И то, что
купец не переносит полетов, вряд ли его остановит. Эдак он даже
быстрее управится. У Петра же до вступления приговора в законную
силу в запасе десять дней. Впрочем, уже девять.
— К стене.
Продолжая пребывать в раздумьях, Петр привычно встал лицом к
стене у входа в камеру. Хм. Что-то не так. Несмотря на размышления,
он все же видел, что привели его в тот самый коридор, но... Точно.
Это не его камера. Соседняя. Растяпа. Похоже, помимо потери
аппетита, у надзирателя еще и с головой непорядок.
— Заходи.
— Господин надзиратель, это не моя камера, — попытался было
исправить ошибку Петр.
— Твое тут только то, что на параше. П-пшел, урка.
Петр едва не влетел в камеру от сильного толчка. Впрочем, и
влетел бы, будь он чуть худосочнее. А так... Ну, пару шажков
просеменил, а там и остановился. Впрочем, надзирателю и этого было
более чем достаточно, чтобы захлопнуть за Петром глухо бухнувшую
дверь.
— О. Новенького подкинули.
Четверо. Двое сложения крепкого, если не сказать больше. Двое —
так. Ничего серьезного. Один сухонький, уже в годах, седой, с
широкими и густыми шевченковскими усами. Второй — просто шнырь.
Шестерка, однозначно. Но именно он и подал голос первым.
— Ну, не такого уж и новенького, — возразил Петр, силясь понять
происходящее.
— А ты назовись, добрый человек, — попросил сухонький усач.
Все россказни о том, что в камеру нужно входить как-то
по-особому, через какой-то там ритуал, россказни и есть. Главное и
непреложное условие — это вежливость, только и всего. От человека,
незнакомого с местными реалиями, ничего иного не требуется. Новый
сиделец постепенно входит в местные порядки и правила. И только по
прошествии некоторого времени с него начинается спрос по иной
шкале.
Это к тому, что никто с порога не начнет тебя гнобить, если на
то нет серьезной причины. Ну или тебе не повезло, и ты попал к
беспредельщикам. В этом мире воровского закона как такового нет.
Есть некие общие правила, которых стараются придерживаться
различные группировки, дабы предотвратить беспричинную поножовщину.
И во главе группировок стоят Иваны, авторитеты преступного мира, но
это еще не Воры. К этому все пока только идет, но как скоро
воплотится в жизнь, неизвестно. В мире Петра этому во многом
способствовала Октябрьская революция, или Октябрьский переворот,
это уж кому как.