Поэтому сейчас есть те, которые считают, что способны
противостоять кому угодно. По сути, это и не беспредел. Просто они
берут на себя ровно столько, сколько, по их мнению, могут
унести.
Вообще-то странно, что надзиратель перепутал камеру. И состав
сидельцев несколько настораживал. Двое быков и усач, явно душегубы.
Это сразу видно по их вальяжным повадкам и взгляду. Пустому,
равнодушному, проходящему сквозь тебя, будто ты пустое место и уже
не существуешь. Но с другой стороны, вопрос задан достаточно
вежливо.
— Петр. Из соседней камеры. Надзиратель вел с допроса, да, как
видно, камеру перепутал.
— Уж не купец ли часом ты из Красноярска? — вновь
поинтересовался усатый.
— И что, если так? — слегка склонил голову набок Петр.
— Здесь я спрашиваю, добрый человек, — покачал головой усач.
— Ты не следователь, чтобы мне вопросы задавать.
— Не следователь, — согласно кивнул незнакомец. — Но на вопросы
мои ты ответишь. Добром иль нет, то решать тебе.
— О как.
— Да уж так.
— Ладно. Да, я из Красноярска.
— Вот видишь, как тесен мир, купец. Думал я да гадал, как бы мне
с тобой повстречаться. А судьба сама нас лбами столкнула. Вижу, не
понимаешь. А не ты ли год назад пострелял двух беглых каторжан?
Вижу, что ты. Сундук корешем моим был. Такие дела, паря.
Вот так номер. То не везет, не везет, а то ка-ак не повезет. Не
опасайся Петр выпустить уркаганов из поля зрения, то непременно
сейчас затряс бы головой, куда там коню на водопое. Ну не бывает
так! Либо это просто подстава, либо... А он не знал, какое еще
«либо». Ну, случайную встречу с корешем покойного он еще допускал.
Но откуда этому Ивану знать о Пастухове?
Впрочем, какие бы там сомнения его не одолевали, в одном он был
уверен абсолютно точно. Из этой камеры ему не выйти. Невольно вновь
вспомнил про загнанную в угол крысу. По губам скользнула улыбка.
Она не вышла ни страшной, ни угрожающей. Скорее была ироничной. А
сам Петр, как это случалось уже не раз, вдруг успокоился.
Вот так. Судьба вновь бросила кости, лишив его выбора. А раз
выбора нет, то и переживать не о чем. Нужно просто драться. Выйти
победителем в данной ситуации — дело мудреное. Но... Хм. Другого-то
выхода все одно нет.
Усач продолжал все так же сидеть за столом. А вот его подручные
уже поднялись. Камера небольшая. Всего-то метра три в длину, с
проходом между двухъярусными койками шириной меньше метра и узким
столом посредине. Так что от ближайшего урки Петра отделяло едва ли
полтора метра.