Мужчина растерянно огляделся. В проходах между полками бродили покупатели, и некоторые из них бросали любопытные взгляды в их сторону. Он отпустил руку девушки и неуклюже встал на ноги.
— Линн — мастерица играть в кошки-мышки, — обиженно пробормотал он.
— Тогда, может, тебе нужно поискать другую мышку, — посоветовал ему Энди. — По крайней мере, такую, которой интересно играть с тобой.
Недовольно кивая головой, мужчина направился к выходу, а Энди огляделся по сторонам, заставляя любопытных зевак вернуться к цели своего визита. Наконец его взгляд снова встретился со взглядом девушки.
— Вы в порядке? — с улыбкой спросил он.
Она кивнула и повела плечом, пытаясь улыбнуться ему в ответ.
— Я знаю, что Джон не хотел меня обидеть. Уверена, что позже ему будет стыдно. Он стал немного странным с тех пор, как от него ушла жена. И это понятно, ведь он остался один с двумя детишками. А мои братья… Ах, это уже не касается дела… — Она тряхнула головой, откинув назад длинную прядь волос. — Я Линн Моррис, хозяйка этого магазина, — сказала она. — А вы, мистер Нилс, кажется, искали какую-то книгу? Какую? Буду рада вам помочь.
Энди не удивился, что она назвала его по имени. Его мать прожила в этом городке много лет и здесь же умерла. Он сам бывал здесь довольно часто и в общей сложности провел немало времени. Их фамилия была хорошо известна. Но и ее имя, Линн Моррис, было не менее хорошо знакомо ему. В его голове внезапно вспыхнул образ робкой девчушки. Конечно, это та малышка Линн Моррис — тихоня и умница, робость которой всегда интриговала его. Этот чудный румянец, которым покрывались ее щечки, когда он говорил ей «привет», очаровывал его. Он внезапно вспомнил, что однажды встретил ее на лужайке в дальнем углу поместья своей матери, где она собирала полевые цветы. Она была до такой степени смущена, так сбивчиво и трогательно извинялась, что, казалось, готова была снова посадить эти цветы в землю.
— Ничего страшного, — попытался он тогда успокоить ее. Но она только сильнее покраснела и сама в тот момент стала похожа на нежный цветок дикой розы.
Ее голос и теперь был спокойным и тихим, хотя в облике появилась профессиональная уверенность. Она стояла перед ним, просунув тоненькие пальчики в петлицы ремня, поддерживающего юбку на ее узкой талии, и Энди казалось, что ей стоит нечеловеческих усилий сохранять профессиональное самообладание, сражаясь со своей природной робостью. Ему внезапно стало интересно узнать, сохранила ли она свою любовь к полевым цветам. Но в ту же секунду он осознал, что, глазея на нее, он заставляет ее беспокоиться.