Будто истратив на этот выброс злости последние силы, Поля медленно отстранилась и, кусая губы, посмотрела в окно. Обхватила себя руками и, дрожа, тихонечко всхлипнула. Не глядя на меня, тихо спросила:
– Макс… ты… ещё хочешь?
24. Глава 24. Поля
Честенер превратился в камень, сильно сжал мои плечи и уткнулся лбом в ключицу. Мягкие пряди защекотали скулы, горячие губы коснулись обнажённой кожи, а тяжёлое дыхание вплелось в волосы.
– Просто помолчи, – проговорил мужчина, натужно и с хрипом. Он запутал пальцы в моих локонах и, потянув меня немного на себя, глубоко вдохнул, будто пытался запомнить мой запах, а потом Макс вдруг дёрнулся. – Так это тварь Дорогов устроил? – он словно очнулся, и, немного отстранившись, уточнил: – Ты его видела?
Я ощутила лёгкий неприятный укол. Вот это я ляпнула! Да, это было не потому, что я хочу Максимилиана, хотя он очень красив и горяч, а потому, что ненавижу Виктора и хочу отомстить, но… Как мог тот, кто добивался меня всё это время – рьяно и упорно – думать в этот момент не обо мне?
– Ты хочешь его или меня? – Губы говорили то, что я никогда бы сама не произнесла.
Боже, что я творю? Это наверняка из-за стресса. Я очутилась на пороге смерти и увидела там Виктора, а Макс, он… всего лишь месть. Но сейчас, глядя в его ледяные глаза, я понимала, что мужчина смотрит сквозь. И я обиделась.
– Ну имей его, как хочешь. А у меня минет больше не проси!
И прикусила язык: я почти предложила себя. Какой стыд! Романова, какое «почти»? Ты это и сделала. Спросила, хочет ли он ещё тебя, и, когда он ответил не так, как ты ожидала, разозлилась.
Я смотрела на Макса, а он ухмылялся, и мне невероятно сильно хотелось стереть эту ухмылку с его лица. Ударить? Глупо. Охранники и телохранители олигарха не дремлют. И тогда я решилась на то, что, наверное, будет меня преследовать до конца жизни. Я забралась Максимилиану на колени и, прильнув к его губам, завладела ими безраздельно… хоть и неумело.
Мы притормозили у особняка, когда губы и кожа горели от его ласк. Он ничего не говорил, ничего не требовал. Просто давал то, что я и сама хотела. Целовал до исступления и темноты в глазах.
До двери Макс донёс меня на руках, а потом на пороге ванной замер.
– Приводи себя в порядок, Поля. – Осторожно поставил меня на пол, слегка скривившись от шороха пайеток. – В шкафу возьми свежий халат и полотенце. Всё остальное найдёшь на стеклянных полочках. – И спокойно ушёл, хотя на его лице всё ещё плавала странная ухмылка. То ли горькая, то ли безумная.