Впрочем, на ее стороне было
неоспоримое преимущество. Петр все же любил ее и по-настоящему
сопротивляться не мог. Эта же болевая точка имелась и у Игнатьева.
Так что мужчинам пришлось переглянуться и, пожав друг другу руки,
заключить союз, как деловой, так и семейный. Ну и единым фронтом
выступить против клятых врагов. А то как же.
Петр подошел к столику и, взяв
бутылку с шустовским коньком, наполнил рюмку. Потом посмотрел на
Игнатьева. Виталий Юрьевич обреченно махнул рукой и подставил свою
рюмку.
— Господи, пронеси, — выдохнул
тесть.
Петр поддержал короткий тост
энергичным кивком. Чокнулись. Выпили. В закуске не было никакой
необходимости. Коньяк провалился, как вода. Но Петр все же взял
ломтик лимона с сахаром и молотым кофе. Больше по привычке. Потому
что нравившегося ему вкуса так и не ощутил. Пить он не любил. Но
вот так, когда чувствуется и букет, и особый аромат... Только
сейчас вкусовые рецепторы отчего-то не работали.
Наконец в гостиной появился
пухленький дядька с круглым, румяным и добродушным лицом. На
мясистом носу — пенсне. На голове — изрядная залысина, остатки же
волос коротко острижены. Пиджака нет, только жилетка с цепочкой от
покоящихся в кармашке часов. Рукава белой рубашки закатаны. Петр
неосознанно посмотрел на них, подспудно пытаясь обнаружить следы
крови и с облегчением не замечая ничего подобного.
Семейный доктор Игнатьевых прошел к
столику и без обиняков наполнил рюмку коньяком. Потом разом
опрокинул ее в себя. Занюхал кулаком. Крякнул. Словно и не
благородный напиток выпил, а закинулся ядреным деревенским
самогоном. Впрочем, коньяк — крепкая штука, и если пить его вот
так, то удовольствия не доставляет.
— Ну?! — разом выпалили Петр и
Виталий Юрьевич.
— Замучили меня разбойницы, — наконец
выдохнул доктор.
Повисла пауза.
— Ну чего смотрите на меня? Девка у
вас. И, похоже, удалась в мамку. Такая же упрямая. Никак не хотела
выбираться из теплой утробы.
— А Сашенька?.. — нервно сглотнув,
выдавил из себя Петр, которому не понравились слова доктора.
— Помучилась, сердешная. Но Господь
милостив. В принципе я уже могу ехать. Но, пожалуй, побуду до
завтрашнего утра. Так мне спокойней, да и вам тоже.
— И это правильно, Иван Порфирьевич,
— тут же облегчено защебетал Игнатьев. — Опять же, что толку с
этого недоросля? А мы с вами друг друга знаем хорошо и уже давно.
Посидим по-стариковски. Эка, видишь, теперь вот и я дедом стал. А
там и Дмитрий Ильич подтянется. С делами уж должен был
управиться.