Лесу свила Ингрид, отхватив прядь волос у основания шеи, на
блесну пошел серебряк, переплавленный в выемке на песке, а на
крючок — швейная иголка. Ингрид приносила из леса голубей, а то и
фазана, но видно было, что эти вылазки она воспринимает безо
всякого азарта, не как охоту, а как необходимость. Впрочем,
наверное, и в самом деле мало азарта в том, чтобы плетением стащить
с ветки не подозревающую об опасности птицу и свернуть ей шею.
Они почти не разговаривали эти дни: Гуннар наслаждался покоем, а
за Ингрид не водилось манеры заполнять тишину пустыми словами.
Молчать с ней было удивительно уютно, хотя иногда смотреть в лицо,
а не на грудь, а то и ниже, стоило изрядных усилий. Может, для Иде
Ингрид и была «старухой», но это не мешало ей оставаться
удивительно красивой женщиной, и все чаще Гуннар ловил себя на
мысли, что они откровенно играют с огнем. По счастью, пять дней
пролетели быстрее, чем эта мысль оформилась окончательно.
В этот раз за чернотой прохода не было и вовсе ничего пугающего:
спроси кто Гуннара, он сказал бы, что оказался на берегу моря, где
вырос, туманного и серого. Шелестели волны, перекатывая гальку,
кричали под низкими облаками чайки, порыв ветра заставил поежиться
— после тепла и солнца, оставшихся за спиной, он казался ледяным.
Выйдя из прохода, Гуннар и вовсе плотнее завернулся в плащ.
Видимо, пока их не было, шли дожди — хотя небо снова было ясным,
дорогу изрядно размыло.
— Ты удачливый, — сказала Ингрид. — Впору в следующий раз брать
вместо талисмана.
Гуннар оторопело уставился на нее. Выдавил:
— Издеваешься?
Ее ответный взгляд тоже был полон недоумения:
— Два прохода подряд абсолютно безопасные. Редко когда так
везет.
Выходит, такими проходами она пользовалась частенько. Промышляла
контрабандой вместе с Эриком? Или без него? Ингрид не было в городе
частенько, а целитель почти не покидал своей лечебницы.
— И часто бывает «следующий раз»? — поинтересовался Гуннар.
— В прошлый раз мы ходили, получив плату от Колльбейна, —
сказала она. — Но это не то, о чем стоит знать всем.
— Поклясться?
— Зачем? — пожала плечами Ингрид. — Если нет веры слову, чего
стоят клятвы?
Гуннар проводил Ингрид до лечебницы, передав с рук на руки
Эрику, отказался от приглашения к столу, и от выпивки тоже. Закинул
скорняку шкуру, наврав с три короба про знакомого, везшего
диковинную тварь в королевский зверинец, да не довезшего и сбывшего
останки первому встречному, чтобы совсем без штанов не остаться.
Скорняк предложил выкупить шкуру, за этакую редкость бы дали
немало, но Гуннар отказался.