А Святитель спал. Заклинание сна, принадлежащее к магии крови, использовалось Орденом не слишком часто и без особой охоты. В другое время Метиус предпочел бы какой-нибудь из своих целебных отваров – такой сон, помимо собственно отдыха, приносил еще и пользу телу. Но увы – Аллендер Орфин категорически отказался перенести церемонию на следующий день, а потому на сон смог выделить не более трех четвертей часа. И пришлось целителю обратиться к магии крови – презираемой, но в высшей степени действенной.
Успокоив Святителя, Метиус рассчитывал провести эти три четверти часа в компании с хорошим вином – но вместо этого ему пришлось растолковывать Лейре азы большой политики. Которые она, учитывая ее возраст, могла бы понимать и без объяснений.
Приняв протянутый бокал, он с наслаждением сделал глоток.
– А ты обзавелась неплохим погребом, Лейра. Подаришь пару бутылок?
– Хоть десяток, – фыркнула она. – Заберешь с собой, или я прикажу доставить в Обитель?
– Заберу, – осклабился Метиус. – Знаю я тебя, ведьма, подсунешь вместо этого великолепия какую-нибудь молодую кислятину.
– Я тебя когда-то обманывала?
– Все когда-нибудь происходит впервые, – философски пожал плечами маг. – Так вот о чем мы там говорили… отменить поездку Святитель, безусловно, мог. Но именно сейчас очень важно показать всем, что Обитель верна традициям. Империя следит за каждым нашим шагом, и слабость, проявленная Святителем, не останется незамеченной. Зато продемонстрированное мужество благотворно отразится на отношениях между народом и властью.
– Да кому нужно это мужество, если бы он умер прямо в этой проклятой карете?
– Знаешь, – скривился он, – а ведь это было бы не так уж и плохо. Нет, я не имею в виду, что в карете… но не в постели, медленно угаснуть. Знаешь, что бы я сделал на его месте?
– Погиб бы в бою, – патетично воскликнула Лейра.
– Проявляешь поразительную догадливость, – со смесью иронии и показного уважения ответил ей Метиус. – Да… если бы Империя двинула войска через Долину Смерти в ближайшее время, я на месте Аллендера влез бы на коня, взял в руки меч… не важно какой, хоть деревянный… и впереди всех… лишь бы до врага доскакать!
– А зачем? Только чтобы его объявили святым?
– Его и так объявят. Это, так сказать, прирожденное право всех Святителей. А вот если он, невзирая на дряхлость, падет в бою – он станет не просто святым, он станет знаменем, символом. Вот почему Гуран никогда не начнет войну до того, как Аллендер не отойдет к Эмиалу. Потому что там тоже люди понимающие… знают, что я его уговорил бы…