Адри бы не смог сказать, как долго
они поднимались, одну секунду или целую вечность. Концепция времени
начала утрачивать свое значение также, как и все остальное, но в
какой-то момент лестница просто закончилась, и Адри понял, что они
оказались снаружи склепа. Он заторможено оглядел лес, который был
вовсе не таким, каким он его запомнил. Деревья уходили высоко, в
самое небо, пробивая кронами облака, а может, даже и выше, их ветви
сплетались в странные узоры, которые при этом постоянно
менялись.
А за стволами гигантских деревьев
прятался Эйнгар. Адри не видел его, но почему-то знал, что он там.
Проклятый волшебник всегда где-то прятался, плел интриги, охотился
за ним. И не важно, что он уполз, раненый кинжалом. Он был там.
Адри почувствовал, как внутри поднимается ярость. Красноватый
вечерний свет, пробивавшийся через кроны деревьев, слепил его, и в
этом свете стволы деревьев стали плавиться и стекать вниз, словно
мокрая краска на холсте неумелого художника.
И тут Адри увидел его. Эйнгар
выбежал из-за одного из плавящихся стволов. Он что-то кричал,
наверняка, свои заклинания, которыми он калечил и убивал людей,
которыми оторвал Адри руку.
— Ублюдок! — проревел Адри. — Я убью
тебя!
Он дернулся, чтобы броситься на
своего врага, но кто-то схватил его за руку. Адри обернулся,
оскалив зубы. Кто это? Кто пытается помешать ему разделаться с
противником? Еще один Эйнгар. Он держал его за руку, произнося
какие-то слова, но Адри не понимал их. Кровь застучала у него в
висках, когда бешеная, бездумная ярость завладела всем его
сознанием. Он убьет Эйнгара. И первого, и второго, всех Эйнгаров на
свете. Издав нечленораздельный вопль, он замахнулся оставшейся
рукой, желая размозжить проклятому волшебнику череп, но вместо
этого сам ощутил, как что-то ударило его в грудь, мгновенно сбив с
ног.
Адри лежал на земле, а уходящие в
небо стволы кружились в безумном хороводе. Ему нужно было встать,
Эйнгар все еще был где-то там, живой и невредимый. Адри дернулся,
но какая-то сила надежно удерживала его на месте. Он рычал,
вырывался, орал во всю глотку, но не мог пошевелиться. Вскоре над
ним нависли два силуэта, два Эйнгара. Они оживленно о чем-то
переговаривались. Видимо о том, как лучше его убить.
Адри выкрикивал самые ужасные
ругательства, которые только знал, вырывался и пытался извернуться,
чтобы освободиться из неведомых пут. Деревья пропали, как и узоры
из ветвей, и теперь он видел перед собой только лица ненавистного
волшебника. Словно откуда-то из другого мира донеслись слова
неведомого языка, и Адри почувствовал, как все его тело охватывает
внезапная и совершенно нестерпимая слабость. Он не хотел
поддаваться ей, желал вырваться и расправиться с Эйнгаром и его
двойником, но усталость была сильнее. Веки начали слипаться сами
собой, оставляя позади обезумевший мир, и Адри провалился в
глубокую, непроглядную тьму без сновидений.