– Любо, Государь!
– Славно! Пусть Бог решает, он
справедлив, и кому нужнее — ведает! — Радостно загомонили
стрельцы.
Я поднял руку, призывая к тишине, и
продолжил:
– Также по пути всем стрельцам и иным
служивым людям, кого повстречаете, от моего царского имени
передавайте, чтобы брали своё оружие, доспехи, у кого имеются,
харчей на два дня и шли на подмогу, изменников Шуйских, как гнид,
давить!
После того, как в избах своих
побываете, ступайте каждый к семьям товарищей своих, которые нынче
погибли, долг свой честно исполняя, и поведайте об участи их. А
семьям павших передайте, что за верность их всё семейство до самой
смерти, освобождается от всех поборов и пошлин, какие только на
Руси есть, а если еще какие пошлины появятся — то с них платить
половину. А в каких семьях сироты малолетние пооставались — тех я,
Государь всея Руси, под свою руку беру для обучения разным наукам.
Пока же передадите от меня тем семействам помощь — по три талера
серебра. Их вам сейчас сотник Зернин выдаст. Справедливо ли моё
слово?
– Справедливо! Истинно так!
– Евстафий Никитин, ты при мне
остаёшься. Пока стрельцы жребий кидают, отсчитай монеты из той
шкатулки, что я тебе на сохранение отдал.
– Слушаю, Великий Государь. Да только
ежели за каждого ныне павшего стрельца по три талера давать, то
обсчитался ты: не двенадцать, а осьмнадцать монет потребно.
– Как так? — Удивился я. — Двоих в
Кремле изменники застрелили, ещё двое — у той часовни в бою легли.
Четверо выходит.
– Прости, Государь, но не досчитал ты
двоих. Ивашка Трын, да Ивашка Чистой ещё в карауле оставались, твою
скарбницу стеречь, когда мы к тебе, Государь, в Кремле на подмогу
кинулись. Небось, воры их давно живота порешили. Так что
осьмнадцать тех талеров получается, Государь!
Толковый у меня сотник: о своих людях
думает, не боится с царём спорить…
– Добро. Решим так: раз пока никто их
мёртвыми не видал, будем считать тех стрельцов без вести
пропавшими. Семьям их — пока ничего не говорить, потому что вдруг —
да объявятся? Грех по живым заупокойную служить. А серебро ты
отдельно отложи, на всякий случай. Когда доподлинно об их судьбе
узнаем, тогда и видно будет: семействам ли помощь выделять, или
свечку в церкви «во здравие» ставить. Доволен ли, сотник?
– Премного доволен, Великий Государь!
— С низким поклоном ответил «отец-командир».