- Ало… - скрипучим голосом произнесла
я.
- Сань… - Боже, заткнись, или я тебе
челюсть выбью прямо через экран телефона. Сжала зубы до неприятного скрежета. –
Прости меня… Я не должен был…
- Ты сделал то, что сделал… - Глаза
снова предательски защипало. – Ничего не вернуть. Нашу дружбу тоже…
- Сань…
Я отключилась. Не хотелось слышать его
голос. Он и представить не мог, как больно сделал. Зачем? Почему я? Продал
дьяволу!!! Подонок.
Я потерла чуть влажные глаза,
перевернулась на спину, одновременно осознавая, что теперь у меня, блять,
никого не осталось. Злость понемногу поднималась к горлу, и я отчаянно закричала
в пустоту…
Слез не было, была горечь от обиды.
Потери.
Когда друг предает тебя, ссылаясь на безвыходную
ситуацию, этому поступку все равно нет оправдания.
Ровно три дня назад я узнала о
существовании Игоря Островского. Сейчас я лежу на кровати и думаю о том, как
моя жизнь медленно катится ко дну. Я знаю, что может произойти, если мы
останемся одни. Знаю, что он не оставит меня в покое, если не выполню задание.
Да вообще не оставит в покое. Я для него игрушка и девочка на побегушках.
Вот только одно меня немного радует:
сам приезжает, если нужна ему по делу, а не посылает своих амбалов. Клянусь,
уеду из города, как только все закончится.
А закончится ли?
Я глубоко вздохнула, ощущая знакомый
запах любимой квартиры. Помимо этого в воздухе витало что-то еще. Не могла
точно определить, но точно знала, что нужно открыть окно. Слишком душно. Я
буквально вывалила голову, жадно глотая свежий, прохладный воздух, как вдруг заметила
знакомый автомобиль у дома.
Черт! Черт! Черт!
Снова он. Мне можно хоть раз
насладиться его отсутствием? Или теперь я никогда не смогу нормально дышать,
зная, что он рядом? Я пялилась на машину, не в силах оторвать выпученные глаза.
Водителя не видно…
- Не меня, случайно, ждешь?
Сука! Как он вошел?
Я резко обернулась, заставив мужчину
пробежаться по моему телу. Только сейчас осознала, что щеголяю в одной длинной
черной майке и трусиках. Майка еле прикрывала половину моих бедер.
- Как ты вошел? – вымолвила из себя, стараясь
не показывать волнение.
Его взгляд изменился или мне хочется
так думать? Во всяком случае, сейчас он стоял сложив руки на груди, оперевшись
о дверной косяк комнаты. На нем строгий черный костюм и черная рубаха, будто на
похороны собрался. Те же берцы… волосы взъерошенны.