Книгу я прочитала за ночь, а на
следующий день поинтересовалась, не найдется ли у Луизы еще.
Сначала колебалась, стоит ли спрашивать — целых два часа, но потом
решила, что об этом все равно никто не узнает.
«Мне в вас нравится все».
Ричард шагнул к Миранде, и мое сердце
забилось чаще. То есть, я хотела сказать, ее сердце, конечно
же.
«Он перехватил ее руки, затянутые в
серо-голубой атлас, и поднес их к губам со всей страстью, на
которую был способен. Миранда с вызовом встретила его взгляд, но
уже в следующий миг что-то внутри дрогнуло, на щеках заалел
румянец».
На моих тоже что-то заалело, да и
внутри творилось что-то не то: надо бы открыть окно, в гостиной
чересчур жарко. Я закусила губу и перевернула страницу.
«Его губы были так близко…»
— Тереза!
Лавиния влетела в комнату, перед
глазами мелькнул ярко-желтый вихрь платья, я же успела только
подхватить лежащий рядом увесистый том «Истоки вэлейских
заклинаний», плюхнуть поверх романа и перевернуть страницу.
— Что читаете? — Сестренка уселась
рядом со мной на диван, заглянула в книжку и скривилась. — Фу,
скукотища. Матушка просила подать чай, так что сейчас явится сюда и
будет наставлять нас по поводу завтрашнего. Вы готовы?
Готова ли я к тому, что завтра мне
предстоит ехать на бал и применять теорию поведения с мужчинами на
практике… то есть на Альберте? Нет, я не готова! И еще меньше
готова обсуждать это с матушкой.
— Я так волнуюсь, так волнуюсь, так
волнуюсь… Ох!
Лавиния откинулась на спинку дивана и
запрокинула голову, длинные шоколадные локоны свесились чуть ли не
до пола. Вот уж кому не стоит волноваться, так это ей. Изо всех нас
только она унаследовала матушкину внешность. Меня и Винсента
природа наградила отцовской резкостью, но Лави — воплощение
женственности: плавная линия плеч, очаровательная улыбка, ямочки на
щеках. Мягкие движения, если смех, то только из-под веера, если
веселье — то не чересчур, уже сейчас она самая настоящая леди.
Одного взгляда из-под ресниц будет достаточно, чтобы выстроилась
очередь кавалеров, желающих танцевать с ней.
— Вы тоже волнуетесь, сестрица?
Когда матушка не видела, леди
ненадолго становилась просто девчонкой. Вот и сейчас она поерзала,
по-детски подперла подбородок ладонями и подалась вперед.
— Нет.
Волноваться я начну завтра. Сейчас
меня гораздо больше беспокоило то, куда до прихода матушки
запрятать злосчастную Миллес Даскер, точнее ее «Гордую Миранду», и
как это сделать, чтобы Лави ничего не заметила.