— Люди, богиня, — произнёс я, поймав мелок в полёте. Белый
кусочек почти закончился, и в руках у меня остался лишь
полусантиметровый шарик. — Зло всё ещё впереди, но и добро больше
не остаётся в стороне. По моим ощущениям, сейчас соотношение… Хм…
Сорок на шестьдесят процентов?
— Тридцать шесть на шестьдесят четыре, — с фальшивым
разочарованием поправила меня богиня. — О Ганс, и когда ты уже
перестанешь быть таким наивным…
— Когда рак на горе свистнет, — устало отшутился я. — Слушай, ты
богиня судьбы или бабуля на пенсии? Раз у тебя есть время на
посещение кого-то вроде меня, то я предположу первое.
— Будет тебе, — хмыкнула она, обняв колени, прижатые к груди.
Взгляд тихих тёмных глаз опустился вниз, на деревянный пол. Ну как
— деревянный... Покрашенный в коричневый. На деле это был линолеум,
оставшийся от предыдущего "вида" заведения. — Эх... Ладно, ближе к
теме. Думаешь, девочка подойдёт?
— Честная, прямолинейная, упрямая... — в который раз перечислил
я что-то. — Вроде как за справедливость даже. Год, два... К
середине прохождения седьмых врат она точно сможет присоединиться к
лиге Передовой.
— Сильное заявление, — хихикнула женщина, наградив меня
искренней улыбкой. — Не боишься, что когда-нибудь один из таких
подопечных тебя раскроет? Знаю, ты не занимаешься этим на
постоянной основе, но... Риск-то есть всегда.
— Я тебя правильно понимаю? — прищурился я. — То есть богиня
судьбы, богиня, перед которой бессильно само время, богиня без
имени... Говорит мне что-то про... Риск?
— Вот поэтому ты просто невыносим, — вздохнула Судьба. — Сидишь
на отшибе, занимаешься какой-то фигнёй. А когда я всё-таки решаю
навестить тебя первый раз за год, то ты груб и жесток. Проявил бы
хоть какую-то благосклонность, я же женщина...
— Только на гендерных стереотипах не играй, пожалуйста. Будь ты
хоть перекачанным брутальным мужиком с бородой вместо набедренной
повязки, у меня к тебе не будет ни малейшей жалости. Не говоря уже
про любовный интерес...
На последней фразе тёмные глаза вспыхнули, а обнажённая богиня
вскочила, с поджатыми губами посмотрев мне в лицо. Длинные
шелковистые волосы светло-рыжего цвета ниспадали с плеч, грудь
вздымалась тяжёлым дыханием, а ладони были сжаты в кулаки. Упс,
кажется, кто-то разозлился.
— Не делай мне больно, Ганс, — вздрогнув, протянула Судьба. —
Что угодно говори, как угодно шути... Но не делай мне больно.
Пожалуйста.