– Кать, погоди, а кто такой этот твой Толька?
– Толька-то? Да я у него работаю, на продовольственной базе. Он – директор, а я – бухгалтер. Такая история была… Упасть не встать! Нет, представляешь, мы с девчонками в прошлом году решили на Восьмое марта в кафе пойти, ну, в «Жемчужину», знаешь? Так вот, заказали то да се, сидим, он входит… пальто – нараспашку, сразу видно – душа-человек, в теле мужик, волосы кудрявые. Если бы я стояла, точно бы грохнулась… Он меня сам заметил, к нам подсел, шампанское самое лучшее заказал, а тут у него сотовый запиликал, мы с девчонками переглянулись: вот это парень! А он телефончик вырубил и говорит: «Сегодня меня ни для кого, кроме вас, нет!» Вот так! Он узнал, что я бухгалтер, позвал к себе на базу. С тех пор и кружусь с ним, ты не подумай, он любит меня… – Катька закатила глаза к потолку для пущей убедительности.
– Как фамилия-то Толи твоего?
– Абрамов, ты знаешь…
– Знаю, – я добродушно улыбнулась, – ты была с Толей, когда Беркутов закричал?
– Закричал? А? Да, то есть нет. Господи, где же я была-то? Шампанское память отшибает напрочь…
– Ну ты сама-то где была, помнишь?
– Погоди, конечно, помню, только не очень хорошо…
Я знала безалаберную Катьку еще со школы, поэтому удивилась, что она работает бухгалтером, но она еще тогда говорила мне, что в работе – совершенно другой человек. Очень интересно! Но сейчас, как я ни старалась, вытрясти из Катьки что-нибудь путное мне никак не удавалось.
– Ты хоть помнишь, что твой Анатолий выяснял отношения с Грушей?
– Ты знаешь?
– Ты что, лапшу мне на уши вешаешь? Прикидываешься дурочкой, мать твою, – грубо одернула я эту балаболку (иногда это помогает, сработало и на этот раз).– Значит, это ты помнишь, а где была, не помнишь?
– Ладно тебе, Тань, – сбавила она обороты, – я просто не хочу Толику навредить…
– А если твой Толик – убийца? А может, и ты с ним заодно, а?
– Да ты что, Тань? – она испуганно заморгала ресницами.
– Ничего. Говори, из-за чего они отношения выясняли?!
– Толик взял у Грушина сахар на реализацию, а тот требовал с него деньги.
– Много?
– Что много? – туповато переспросила Катерина.
– Катя! – Я строго посмотрела на нее.
– Двадцать тонн.
– По нынешним временам это около двухсот тысяч?
– Немного меньше, сто восемьдесят. Да что тебе Толик-то дался? Лидка вон у Грушина десять штук баксов взяла на квартиру полгода назад, ремонт там сделала, скоро переезжать будет. А должок теперь с нее спишется, что ли?