Странно,
такие простые слова, но я не почувствовала в них лжи. Наоборот, он прямо сказал
все, чего хочет, и пусть я в его списке в последнем пункте, я в нем все-таки
есть.
–
Раскатал губу так, что ещё надо поискать губозакаточную машинку нужного размера,
чтобы закатать ее обратно, – ответила, демонстративно отвернувшись и показывая
свое безразличие к его желаниям.
–
Эти твои странные фразы… – протянул он, судя по раздавшемуся шелесту,
вернувшись к сортировке писем.
–
Непонятны? – предложила окончание его фразы.
–
Выдают тебя с головой, – поправил он, с явным неодобрением глядя на меня.
–
Но, тем не менее, ты не сразу догадался, что я – это я, – улыбнулась кисло,
чувствуя раздражение.
–
Сразу, – сказал он, все ещё перебирая свои бумаги. Главное, вид такой сделал,
как будто он подобное обсуждает каждый день.
–
Не-а, – протянула, подтягиваясь, чтобы сесть. Лежа, наблюдать за ним мне мешали
вещи, лежавшие на его столе.
–
Сразу, – продолжал настаивать он, открывая один из конвертов ножом для писем. –
Просто я никак не мог понять, как ты оказалась в теле бедняжки Рианны де
Карвалье.
–
А теперь понял? – подняла бровь и криво ухмыльнулась. Мне даже интересна его
версия событий, особенно учитывая, как спокойно он об этом говорит. Такое
впечатление, что он уже все по полочкам себе разложил, и на любой вопрос у него
есть ответ.
Он
поднял на меня взгляд, в котором читалась одна бескомпромиссная уверенность.
Есть хотя бы что-то, в чем он сомневается?
–
Ты святая…
–
Ты опять за своё?! Я же говорила тебе, что никакая не святая! – простонала вымученно,
жалея, что он слишком взрослый, чтобы дать ему подзатыльник.
–
Или Светлая, – добавил он, совершенно не реагируя на мою фразу.
–
Кто? – переспросила и тут же вспомнила религию этого мира. – Богиня, что ли?
–
Существует легенда, что Святая не умерла, а спряталась в своих созданиях –
людях, и наблюдает за ними, – поделился версией, преподнося её в виде всем
известного факта, а не религиозной сказки для детворы.
–
Это, конечно, очень мило, что ты считаешь меня богиней, – не удержалась от
иронии в голосе, – но я на подобное звание не претендую.
–
Тогда кто ты? – неожиданно перешёл с тональности светской беседы на
прямолинейный допрос. Его цепкий взгляд, казалось, подмечает все на свете.