–
Ты не поймешь, – с легкой грустью слабо мотнула головой и взяла чашку, чтобы
хоть чем-то занять себя.
– Я очень понятливый, – заверил меня злодей.
–
Ага, особенно когда, не разобравшись, вонзил мне нож в бок, – не удержалась от
укора, отпивая из чашки.
–
Прости, – это слово, сорвавшееся из его уст, прозвучало как гром среди ясного
неба, я даже чаем поперхнулась от услышанного.
Наши
взгляды встретились, и я не увидела в его глазах раскаянье, скорее сожаление.
–
В тот раз я слишком поздно тебя узнал, – вот теперь уже и сожаление подъехало.
– Если бы я мог запомнить, как ты выглядишь, то не допустил такой ошибки.
–
Мог запомнить? В каком смысле? – растерянно переспросила.
–
Твоё лицо после того, как ты исчезала, оно, словно стиралось из воспоминаний, –
он прошёлся цепким взглядом по моему лицу, как будто сомневался, не узнавал меня.
– Кто как не Тёмный или Светлая способен на такое?
–
Ваш народ слишком религиозный, – пробубнила всего лишь, отставив чашку обратно
на поднос.
–
Как и везде, – не стал со мной спорить, но от его напряжённого взгляда уже
мороз по коже. Если бы он тысячу раз повторил свой вопрос я бы не чувствовала
себя настолько уязвленной. Даже его молчание звучит как вопрос, он словно
пытает меня им. По всей видимости, я обязана сказать хоть что-то, а то от меня
точно не отстанут.
–
Боюсь тебя разочаровать… – начала я говорить, потупив взгляд, но он перебил
меня.
–
Ты не разочаруешь меня. Никогда, – перебил меня вполне серьёзно.
От
такого признания я растерялась, похоже, он так и не понял, что это всего лишь
фигура речи. Но почему-то мне было очень приятно услышать от него такие слова,
даже бабушка не говорила мне ничего подобного. Пускай эти слова и ложь, иногда
и она слаще и желанней правды.
–
Вообще-то я хотела сказать, что во мне ничего особенного нет. В своем мире я отнюдь
не дочь богатого промышленника, я обыкновенная швея и все, – открылась, наконец,
и взгляд опустила. Сказал, что не разочаруется, но я-то знаю, что это не так. У
меня реальной всего два преимущества перед Рианной книжной – возможность ходить
и жизненный опыт. На этом преимущества кончаются, и, будь я мужиком, между
богатой калекой и здоровой беднячкой никогда бы не выбрала последнюю, разве что
по любви. Но где злодей и любовь?