– Делаю. – Произнес кузнец, доставая из большого ящика
инструменты и раскладывая их перед собой.
– Садитесь на стол, господин. А ты, деваха, давай сюда лампу и
встань слева, чтоб свет не застить. Ближе подноси. Ну, держитесь,
господин.
Солдат вцепился в край стола и вздохнул.
«Увечья, болезни и смерть к контракту прилагаются» – вспомнил он
слова сержанта. Каждое движение кузнеца отдавалось болью, а тот как
назло не мог сделать что-то с одного раза. Не мог обрезать стрелу,
не мог поддеть сталь. Почти все движения повторял дважды. Солдат
понимал, что такую работу он делал впервые, поэтому молча терпел.
Пальцы, ногти, вцепившиеся в стол, побелели. Со лба на нос
скатилась капля пота. Но он молчал. Наконец, кузнец обрезал стрелу
и снял доспех с ноги. Встал, вздохнул.
– Ну, вроде, я свою работу сделал. – Он поглядел на коновала, а
на том лица не было.
– Ну, что встал? Давай, – пригласил коновала Ёган, – вытягивай
палку из ноги.
– Я не могу, – вдруг сказал коновал, – не невольте меня.
Вдруг этот крупный мужчина всхлипнул и кинулся их харчевни
проч.
– Вот дурак, а, – удивленно произнес Ёган.
– Боится, – сказал кузнец. – Он молодому барону коня лечил, тот
распорол кожу на груди во время охоты. Он ее, вроде, зашил, а конь
все равно сдох. Молодой барон его на конюшне два дня держал. Его и
сына. Бил обоих. Вот он и боится.
– Даже инструмент забыл. – Произнес Ёган.
– Вытаскивай ты, – сказал солдат кузнецу.
– Вытащить попробую, а вот шить я точно не возьмусь, не с моими
пальцами. Мне ими и иголку не удержать.
Он снова сел на корточки перед столом, взял щипцы.
– А ну-ка, деваха, свети. Мне внутрь заглянуть надо.
Солдат знал, что сейчас начнется то, от чего он будет скрежетать
зубами. Так оно и произошло. Кузнец потянул за древко. Древко
вышло, а наконечник остался в ноге. Тогда кузнец своими черными
пальцами стал раздвигать рану, чтобы увидеть наконечник. Еще одна
капля пота повисла на носу у солдата.
– Вижу его, подлеца, – сказал кузнец. – Хорошо, что неглубоко
сидит. Только кровь его застит. Свети ближе, прямо сюда.
Девушка еще ближе поднесла лампу. Солдат зажмурился от боли, а
кузнец все ковырялся и ковырялся в ране, пытаясь поддеть
наконечник. Солдат уже был готов не выдержать, у него уже звенело в
ушах, когда кузнец сказал:
– Все. – И бросил на стол рядом с солдатом черный, весь в
сгустках крови, похожий на шип наконечник болта. – Фу, как будто
целый день работал.