Около заднего входа в дом Люциен
отпустил Лиссарину и забрал из крепко сжатой руки шпагу. Еле
достал, настолько сильно гнев завладевал ею. Теперь она и правда
злилась. На саму себя, на Ромаэля, на Люциена, который помешал ей
устроить истерику прямо там, а может даже бросить в Ромаэля
каким-нибудь камнем. Или шпагой. На Ваэри, которая уехала и
допустила такое в собственном доме, на Фабирона и Кассимину,
которые упорно держались за этот брак. На весь проклятый мир, где
никому нельзя доверять, а слово «честь» – пустой звук.
— Давай поговорим, — предложил
Люциен, безошибочно угадывая ее настроение. — Я прямо-таки вижу,
как ты хочешь сделать глупость.
— Глупость? Нет. Я хочу сделать,
наверное, самый мудрый поступок за всю свою жизнь. Я хочу помочь
своей подруге не выйти замуж за лжеца и негодяя, в котором
благородством и не пахнет. Он как конфета, красивая с виду, но
внутри – гадость! Ро ведь доверяет ему, всерьез считает, что он
тоже хочет этого брака. Может даже чувства какие-то к нему
испытывает, а он в это время развлекается с какой-то старухой, у
которой уже и сын-то взрослый, сам скоро невесту в дом приведет. И
ладно бы я сама себе это надумала! Но можешь мне не врать, не
говорить, что это первый и последний раз. Знаю я все эти разговоры.
Дэниар то же самое сказал… зачем я вообще вас всех слушаю? Все
мужчины заодно, лишь бы навешать лапшу. Как ты тогда сказал?
Навешать лапшу и пойти на сторону? Не надо мне говорить, что я
что-то неправильно поняла. Как вообще можно это неправильно понять?
Я честно старалась. Я дала ему шанс. Я уже видела подобное во время
прогулки, и вот опять. Знаешь, что? Как только вернется Ро, я тут
же ей все расскажу, и мы уедем. И плевать, какие запреты наложил
твой отец. Надо будет, уйдем пешком. Но терпеть такое мы больше не
собираемся, ясно?!
И заплакала. Разрыдалась, как
ребенок, закрыв лицо руками. Все силы, что появились перед
прогулкой, лопнули, как воздушный шарик.
Люциен выслушал ее молча. Спокойно,
даже хладнокровно. С каждым словом лицо его напрягалось, становясь
каменной маской. В глазах отчетливо просматривалась грусть, и если
бы Лиссарина удосужилась увидеть ее во время своей тирады, то не
стала бы продолжать. Но сказанное назад не возьмешь, и Люциену
пришлось ответить.
— Почему вы, женщины, считаете, что
только у вас есть право на чувства? Только вы можете влюбляться,
изменять кому-то, испытывать привязанность? Чем мы, мужчины, так уж
разительно от вас отличаемся? Ромаэль влюбился в Намару в
четырнадцать лет. К тому моменту она уже несколько лет прожила в
браке со стариком Лестройном и до последнего была ему верной женой.
Разумеется, к юному воздыхателю относилась, мягко говоря,
несерьезно. Год назад удача улыбнулась им, и старик на охоте умер.
Она стала богатой вдовой, а Ромаэль – видным мужчиной. И она
посмотрела на него другими глазами. Ромаэль попросил у отца
разрешения на брак. Но тот отказал, ничего не объяснив, и я думаю
разница в возрасте – не единственная причина. За этот год он ожил.
Превратился из тени в человека из плоти и крови. Они счастливы,
хоть и вынуждены встречаться тайно. А теперь появилась Ровенна. И
меньше чем через две недели Ромаэль женится на ней, вынужденный
навсегда оставить Намару в прошлом. И сейчас, когда он, можно
сказать, доживает свои последние счастливые дни с единственной
женщиной, которую любил и которой ни разу не изменил, появляешься
ты и хочешь помешать. Лично я буду только за. Мне плевать, кто
выйдет за него замуж: Ровенна или любая другая девица, которую
подберет ему отец. Но если ты говоришь, что у твоей подруги к нему
чувства, то я надеюсь, ты хорошенько подумаешь, прежде чем
вмешаться в их отношения. Иначе ты можешь лишить ее верного мужа, с
которым она будет жить, как за каменной стеной. Который никогда не
оскорбит ее изменой, потому что так уж устроен мой старший братец.
А если все же соберетесь бежать, сделай так, чтобы мой отец не
узнал о причине вашего побега. Если из-за вас мой отец узнает, что
интрижка Ромаэля помешала этому браку, я, пожалуй, расскажу паре
болтливых языков о том, как дочь и воспитанница графини де Гердейс
заявились на бал куртизанок в поисках покровителя и вели себя,
мягко говоря, непристойно. Посмотрим, много ли желающих в этом
случае выстроятся в очередь на руку Ровенны. И на вашу тоже.
Надеюсь, мы поняли друг друга, мисс Эйнар.