С горем пополам, бросив трость на пол
и обняв руками перила, Люциен доковылял до второго этажа, где
должна была быть его комната. Проклятое освещение! Почему нельзя
оставлять свечи так, как делают в обычных домах? Как будто все в
этом дворце умеют видеть в темноте. Кое-кто не может вообще-то.
Хоть бы раз учли его мнение.
Лулу посчитал количество дверей на
этаже. Три. Значит, пришел по адресу. Первая – комната Ромаэля.
Вторая – Цирена. Последняя его. Странно только, что под ней
виднеется желтая полоска света. Кажется, он не оставлял свечей, но
мог ведь и забыть погасить их. Он собирался в спешке. Как
всегда.
Люциен с размаху налетел на дверь,
думал, получится за нее держаться во время борьбы с очередным
ключом, но прогадал: дверь вдруг отворилась, и Лулу упал бы на пол,
если бы вовремя не зацепился за ручку.
«Еще и дверь забыл закрыть.
Когда-нибудь забуду собственное имя» — промелькнуло у него в
голове, когда он поднимался.
Его взгляд привлекла одинокая свеча,
оставленная на прикроватном столике, но усталая голова не стала
делать никаких выводов. Ему ужасно хотелось спать, а кровать была
рядом, разобранная, приготовленная ко сну, слишком притягательная,
чтобы тратить время на раздумья. Он повалился на мягкую подушку и
почувствовал, будто лежит в облаке, сжал пальцами одеяло и подтянул
его к себе, подложив под щеку. Ему всегда нравилось спать, обнимая
одеяло руками и ногами, как ребенок обнимает детскую игрушку.
Закрыл глаза, чувствуя каждую расслабившуюся клеточку тела. Как
вдруг кто-то взвизгнул от страха и удивления.
Лиссарина, спускавшаяся вниз, к
слугам, чтобы попросить еще одну свечу, вернулась в комнату и
схватилась за сердце, когда увидела на своей кровати чужие ноги в
туфлях. В темноте она не сразу узнала владельца сей прекрасной,
заляпанной грязью обуви, но когда светловолосая голова слегка
приподнялась на крик, все встало на свои места.
Честное слово, она была готова
схватить какую-нибудь статуэтку и ударить непрошенного гостя по
голове. И она бы сделала это, если бы вовремя не рассмотрела в
наглеце Люциена Монтфрея.
— Что ты здесь делаешь? — сказали они
одновременно, и терпение Лиссарины едва ли не лопнуло.
— Это не твоя комната! — выпалила
она, уперев руки в боки.
— А ты полуголая, — непонятно к чему
заметил Люциен, и Лиссарина ахнула.