– Единственное о чем я жалею, так это о том, что тогда под мостом, Белый не смог закончит начатое.
О боже, что?
– Как у тебя язык только повернулся?
Вырвавшись из его лап, я зарядила грубую пощечину и поспешила покинуть палату. Все внутри меня обожгло пламенем, до ожогов, до пепла, до полного опустошения.
Мама, где ты? Забери меня отсюда!
– Ты не должна была возвращаться, Вася! – подлый смех эхом разносился в голове. – Это только твоя вина! Только твоя!
Пожалуйста, мама. Забери меня. Забери, прошу…
Оказавшись в больничном коридоре, я собрала все силы, чтобы сдержать истерику. Врачи и санитары проходили мимо, задевали подносами с препаратами, толкали, сбивали с ног, но в упор меня не замечали. Им были чужды чужие слезы. Всему миру было плевать. Меня снова превратили в блоху. Мелкую и жалкую. Я должна была дать ответ, стать сильной на секунду и заступиться за себя. Но когда я вернулась в палату, то Рэя уже не было.
– Кто вы?
Возле окна, повернувшись ко мне спиной, стоял грузный парень. Его плечи содрогались в истерических конвульсиях, а голос был наполнен животным страхом.
– Пожалуйста, не нужно. Я больше так не буду. Я все понял. Понял.
Парень явно обращался не ко мне, но тот – невидимый, был пущим страхом для него.
– Прости? – переспросила я, аккуратно приближаясь к незнакомцу.
– Прости меня, Вася. Пожалуйста, прости.
– Мы знакомы?
Парень резко вцепляется в решетки, трясет их и кричит нечеловеческим голосом:
– Не надо! Я не умею плавать! Отпустите меня!
Испугавшись, я взялась за его плечо, развернула к себе и едва осталась в сознании. Крик застыл в горле.
Влад? Этого не может быть!
Его осунувшееся лицо было изуродовано: переносица сломана, губы разъедены, а расцарапанная ключица была усыпана пролежнями. Увидев меня, парень заткнулся, но тут же стал кашлять и страшно задыхаться. Из его рта повалила вода и, объятый неистовой паникой, он вцепился в мою шею. Хватка была сильной. Кожу шеи зажгло, словно мне сделали «крапивку».
– Перестань, – прохрипела я, лишаясь воздуха. – Влад…
Но обезумевший парень не желал останавливаться. Его мощные холодные пальцы сдавливали мою шею, и не долог был тот момент, когда последует смертельный хруст.
– Пожалуйста, ты убьешь меня…
Безумец перестал плеваться водой и только тогда смог сказать:
– С Днем Рождения, Василиса, – последнее, что я помню, перед тем как потерять сознание.