Он присел на корточки, покачнулся, чуть не завалившись на песок
от слабости, сразу сунул руку в сумку, но не отрывал глаз от
верхушки бархана. Он сразу нащупал округлую, тяжёлую и нужную вещь.
Сразу достал её, зубами схватился за пластиковую чеку, выдернул её
и, резко встав, опять чуть покачнувшись, кинул гранату за бархан.
Повезёт - не повезёт. Заденет урода осколками или нет, оглушит
взрывной волной – кто его знает. Он гадать и ждать, не будет, он
присел и взял обрез в руку. Нет. Одной рукой из него стрелять –
только патроны тратить. Сунул его подмышку левой руки, рука висит,
как и висела – всё равно, что мёртвая, но обрез подмышкой прижала.
Правой рукой он достал свой револьвер системы Кольцова. Отличная
вещь, не раз его выручавшая. И спиной, спиной пошёл на юг, к
оазису. Как хорошо, что стемнело, как хорошо, что ветер гонит и
гонит пыль, может, ему удастся уйти. Достала ли урода граната,
гадать нет смысла. Сумка, мотоцикл – Бог с ними, сейчас надо уйти,
ведь никогда, никогда эта степная мразь по одному не ходит. Там, за
барханами, есть ещё желающие его убить. И он вообще не собирался
выяснять, сколько их там. Он шёл и шёл спиной вперёд, спиной на юг,
держа револьвер наготове.
Так и вышло, уже из темноты, из завивающейся от сильно ветра
пыли, бахнул винтовочный выстрел. Горохов остановился, поднял
револьвер и выстрелил в ответ. Выстрелил в темноту, на вспышку.
Вряд ли он попал, но этим тварям нужно было дать понять, что он
будет отвечать, что он им не дичь и что неизвестно ещё, кто отсюда
уйдёт на своих двоих. Выстрелил и тут же сделал два шага в сторону.
Мало ли. И спиной, спиной продолжал отходить. Слава Богу, ветер
трепал и трепал барханы, сдувая с них пыль и песок. Слава Богу, что
опустилась ночь. Вскоре он повернулся и уже лицом вперёд пошёл
дальше. Револьвер он спрятал в кобуру, обрез взял в руку, но то и
дело снова брал его в подмышку, чтобы освободившейся рукой залезть
в правый карман пыльника и нащупать там ребристый колпачок красного
шприца со стимулятором. Кажется, эта вещица ему понадобится.
Идти было тяжело, с каждым шагом всё тяжелее. Нет, несомненно,
он потерял много, много крови. В маске дышать стало очень трудно,
очки покрыты пылью, протирать их было бессмысленно. А идти до
оазиса ещё час. Он уже подумывал, не выбросить ли тяжёлый обрез,
там всего два патрона. Но нет, нет. Вдруг ещё пригодится, вдруг его
догонят, тогда и два патрона будут совсем не лишними. В темноте
картечь - самое то.