- Рано вы, товарищ якудза, - попенял я оябуну, - Слишком
рано.
- Пф! Как будто вы важными делами там в шалаше заняты были! И
вообще, ты мне за попорченные нервы должен! – глубоко обидел он
меня и хвост, а также Саяку, - Ну что? Где остальные? Где
Кинтаро?
- А нету Кинтаро, - нанес я бибикающему сатрапу ответный
удар.
- Как нету? – вздёрнул брови старик, начиная оглядываться по
сторонам, - А куда делся? Ты же за ним приглядывать был должен!
- Нету, - похабно улыбнулся я, - В бордель его сдал.
- Чт…, - дед спал с лица, бледнея и хватаясь за сердце, - Чт…
За… что?
- Как за что? – поднял я брови, - За деньги, конечно же!
Сакраментальное «Он же ребенок!!» прозвучал из самих глубин души
обманутого в лучших чувствах старика, а затем тот наладился в
очередной сердечный приступ. Я ловко пресёк малодушие очень даже
могучим исцелением от «жара души», восстановившим Одаю аж 574 очка
здоровья, но втихомолку порадовался, что не прошел критический
удар.
- Дети нынче дорогие пошли…, - решил я чуток испортить оябуну
торжественное воскрешение неуместной жалобой. Это заставило его
подавиться очередным воплем.
Жаль, но долго мучиться старику новой жизненной трагедией не
пришлось. Почти одновременно из кустов вывалилась грязная и
взъерошенная Тами с огромными синяками под глазами и матом в груди,
но на неё никто не смотрел. Все смотрели на двух здоровенных,
высоченных и зеленых орков-бодибилдеров в набедренных повязках,
пришедших от городских стен.
- У нас посылка с вашим мальчиком! – хором заявили они.
- Какие ваши требования?! – вновь схватился за сердце старикан,
которому сполна мстилось за прерванный половой акт с ролевыми
элементами.
- Деньги! – честно ответили орки (опять хором) и, получив от
меня полсотни тысяч, радостно передали куль с чистой дерюгой,
обвязанный веревкой. В дерюге был совершенно бессознательный
Кинтаро с настолько широкой и блаженной улыбкой хорошо отдохнувшего
человека, что мне захотелось устроить Одаю еще гадость, просто из
зависти.
- Да что тут творится?! – возопил совершенно потерявшийся на
дороге жизни оябун, вздымая руки к небу. Впрочем, ему пришлось
подвинуться, чтобы я аккуратно закатил бессознательного внука
внутрь, а затем поймал за заднюю ногу пытающуюся пролезть за ним
Тами. А пока нес матерящуюся гномку в холодную реку, попутно
рассказывал деду, что решил за хорошее поведение устроить Кинтаро
досрочный выход из рядов девственников, что у того, судя по всему,
получилось многократно и с блеском. Гномка, несмотря на свой
усталый вид, услышала и поняла, что её отпускали, дабы заняться
развратом, от чего начала возмущаться до глубины души, но
торжественно забулькала, будучи опущенная говорящим концом в реку.
Дед тем временем переваривал весть, что какой-то левый тип с крайне
сомнительным прошлым, настоящим и будущим выполнил по отношению к
Кинтаро то, что должен был он, Одай, либо сам батя Кинтаро.