— Пока так... — прошептал он,
прижимая к себе мальчика. — А потом посмотрим... Я не дам тебе
сойти с ума, даже не надейся.
Сказал и сам в это поверил. Хоть
безумие носителя и дарило Аши свободу, но он этого не хотел.
Никогда не хотел. Гораздо интереснее было быть с человеком одним
целым, чувствовать то, что чувствует он, знать то, что знает он,
смотреть на мир взглядом влюбленного во все мальчишки.
А Рэми любил. Всех и все. Каждую
травинку, каждого зверька, каждого... человека?
Глупый носитель.
Аши опустил душу Рэми на траву,
смахнул с его лица пряди влажных волос. В видениях Аши душа Рэми
выглядела так же, как и его тело — горела в лихорадке, стонала во
сне, кусала пересохшие губы и что-то бормотала, кажется, звала
брата. Аши мягко провел пальцами по щеке мальчика, погрузив его в
сон — исцелять Рэми до конца Аши не решился — неизвестно, что
выкинет носитель, когда очнется. А сейчас было желательно, чтобы
Рэми ничего не выкинул.
Знакомое заклинание отозвалось в
сердце тяжестью. Мир, яркий миг назад, потемнел, тонкими ниточками
прошили темноту нити судьбы. Без труда отыскав нужную, Аши провел
по ней кончиками пальцев и слабо улыбнулся. Надо же... Армана
достали. И достали так хитро... даже ритуал Эдлая не помог.
— Люди — странные создания... —
усмехнулся Аши, подхватив Рэми на руки. — Странные и опасные.
В лесу, куда он вышел, было
подозрительно тихо. Ни тебе жужжания насекомых, ни пения птиц, ни
шелеста ветра в ветвях — ничего. С трудом пробившись через
загустившее время заклинание, Аши аккуратно уложил Рэми на
папоротники и огляделся.
Мир будто ожил звуками и запахами.
Вечерело. Удлинившиеся тени мрачными росчерками лежали на
брусничнике. Мелко дрожали рядом листья осины, бегали по стволам
сосен солнечные блики. У чадившего дымом костра лежал Арман. На
счастье живой, хотя по лицу, покрытому коркой спекшейся крови, и не
скажешь. А над ним, пропуская через тонкие пальцы гриву огнистого
коня, стояла темноволосая девушка. Длинные волосы ее волной
спускались по мягкому изгибу спины, пухлые губы слегка улыбались,
взгляд томных глаз завораживал.
— Красавец, — шептала девушка,
продолжая гладить замершего коня. — Только хозяина-то зачем предал?
Понимаешь ведь, что не пощажу...
Аши улыбнулся. Так уж и предал? Умный
конь оказался... знал, что на поляну не только упыриха придет.
Знал, что Арману всего видеть нельзя. Потому хозяина и «усыпил».
Грубо, но тут уж как умел.