— Мне надо к Максиму, а потом давай поедим. — Она аккуратно освободила свою ладонь и прижала ее к груди, отстраняясь. — Расскажешь мне все, ладно?
Стас кивнул, а Вика пулей вылетела из его кабинета. Щеки горели так, будто они не просто стояли с ним рядом, а занимались чем-то таким… И хорошо, никого не было поблизости, когда она покидала кабинет заведующего, иначе именно это о ней бы и подумали. Хватит того, что вся больница до сих пор шепчется о неверности ее мужа. И вообще, с Бронниковым на обед-ужин надо сходить куда-нибудь не на территории больничного городка… Или, наоборот, лучше поесть в ближайшей столовой?
В этих мыслях Вика добрела до отделения реанимации, поздоровалась с медсестрой на посту, переоделась в стерильный халат и снова, как и всегда, застыла у двери. Затем вздохнула, зажмурилась, как перед прыжком в ледяную бездну, и прошла внутрь. Поставила стул рядом с кроватью и присела на самый его краешек. Вика все так же приходит сюда каждый день, и слава богу, что ничего со вчерашнего дня не изменилось. И это ведь неплохо, в его состоянии это уже победа!
Она смотрела на Макса, смотрела до рези в глазах. Непослушная копна волос исчезла, ее сбрили перед операцией, щеки впали, и под глазами залегли тени. Руки расслабленно лежали поверх одеяла. Она привстала, затем наклонилась и аккуратно прижалась губами к его теплому лбу. Вика не знала, чувствуют ли что-то люди в коме, слышат ли, или это сказки для обнадёженных родственников, но Вика всегда говорила с ним. Все внутри болезненно сжалось, когда она коснулась его руки. Интересно, сколько еще всего вытерпит ее бедное сердце? Есть ли какой-то предел? И как узнать, что он уже близок? В последнее время жизнь отчаянно проверяет ее на прочность, а Вика гнется под этими порывами, но не ломается.
Она молчала, изучая показания на приборах, в большей степени, для того, чтобы был повод не смотреть на мужа.
— Что же ты натворил, Максим, — просипела она в который раз, глядя в окно.
И так сильно пожалела, что он не может хоть на минутку прийти в себя и все ей объяснить, рассказать и да, черт возьми, попросить прощения! А уж она бы обязательно спросила, какого черта он вообще пошел налево, спросила бы, почему он водил ее за нос столько лет и когда собирался рассказать ей о ребенке?! Или… Никогда? А что, удобненько. Дома жена, не дома всегда на все готовая любовница и Гриша… Гриша, который ни в чем не виноват. Который тоже, как и она, просто жертва обстоятельств.