Вокруг деревни постепенно появлялась
стена. Часть рабов продолжала копать глину и строить из неё и
соломы стену, а часть занималась выпасом эйхо и уходом за ними.
Кстати, местный воевода в отставке откуда-то пригнал целое стадо
этих существ. Так что рабам приходилось пасти и обслуживать
примерно пару тысяч голов скота. Видимо, воевода решил сделать
скотоводство своим источником заработка.
Ещё нескольких рабов отправили на
кузню в помощь местному громадному орку-кузнецу. У меня была мысль
попытаться попасть к нему в протеже, а потом открыть ему пару
секретов ковки (я ведь металлург по образованию, как-никак, ну и
ковкой металла увлекался раньше). Но затем Олаф сказал, что в кузне
место самое гиблое, а работа самая тяжёлая. Да и такого, чтобы орки
кого-то из рабов отпускали за заслуги или ещё по какой причине, он
никогда не слышал. Исключением был лишь праздник Светила. Так что я
решил лишний раз не высовываться.
Несмотря на пламенную речь орка в
первый день нашего здесь пребывания, я решил испытать судьбу и
попытаться сбежать. Конечно же, на это я подбил своих
товарищей.
Надсмотрщиком в тот день был Седой.
Так мы между собой называли этого орка за его седые волосы. Иногда
случалось такое, что Седой отлучался на какое-то время после обеда.
Может быть, он уходил к какой-нибудь орчихе или практиковал
послеобеденный сон, но другие надсмотрщики себе такого не
позволяли. После обеда мы выждали момент, когда он уйдёт. Тогда я,
Марон, Терн и Олаф заложили глиной свои мотыги, чтобы исчезновение
четырёх рабов не так бросалось в глаза, и побежали через ручей.
Мы готовились заранее, так что на том
берегу у нас было припрятано несколько фруктов, кусок сыра и
немного сухарей, завёрнутых в кусок грубой ткани. Этого было мало,
но это всё, что нам удалось насобирать. Я, как самый крупный из нас
четверых, взял мешок, а остальные пошли налегке. Сначала мы бежали,
потом перешли на быстрый шаг. Прошло часа два после побега. Нас
наверняка уже хватились. А это значит, что скоро по следам
отправится погоня. Я уже пожалел о задуманном и содеянном, ведь
степь была ровной до самого горизонта, словно по ней проехались
огромным катком. А травы здесь хоть и были сочными и толстыми, но в
высоту расти почему-то не стремились, и видно нас было издалека.
Любой орк верхом на эйхо должен был нас заметить за несколько
километров.