Похоже, в этом мире я приобрёл
вредную привычку — терять сознание. Когда я очнулся и открыл глаза,
была ночь. Как бы удивительно это не было, но ведь сейчас я впервые
смотрел на ночное небо этого мира. Сперва мешал потолок на нижней
палубе галеры, затем я работал так, что уставал настолько, что к
вечеру не было сил поднять взгляд. Потом я ночевал в школе
гладиаторов под потолком.
Я смотрел на небо. Небо смотрело на
меня. Пролетел и сгорел яркой продолговатой вспышкой метеор.
Загадать желание я не успел. Звёзды. На первый взгляд, такие же как
у нас — холодные, яркие и далёкие. Большой медведицы, правда, не
вижу, а других созвездий не знаю. Стоп. Луна. Одна. Вторая. Первая
слегка зеленоватая и пугающая, значительно крупнее нашей, земной.
Вторая, чуть правее и выше первой — мелкая, будто горошина, и рыжая
как Марс.
Шевелиться не хотелось. Я лежал на
спине на чём-то твёрдом и деревянном. Где-то неподалёку горел
костёр и до меня доносился его треск. Так, а это что? Чудесный
запах. Запах жаренного мяса. Мой желудок требовательно заурчал. Где
бы я сейчас не находился, но я хочу есть.
— Эй, ребята, я не знаю, кто вы и
какие у вас планы, но я хочу мясо! — я планировал крикнуть это как
можно громче, но мой крик больше походил на шёпот. Не думал я, что
настолько ослаб.
— О! Лежебока проснулся! —– судя по
голосу, это был Марон.
— А у нас бездельникам еда не
полагается! — а это уже ворчал Олаф.
— А Терн чего голос не подаёт?
— Отдыхает, он ближе к утру дежурить
будет, — уже более серьёзно ответил Марон.
— Так что, угостит меня кто-нибудь
мясом или мне умереть тут от голода?
— Так подойди и возьми! — в своей
ворчливой манере ответил Олаф.
— Да что-то не хочется шевелиться,
сам не знаю, почему.
— Да это я тебя отваром специальным
напоил, пока ты был в отключке. Это чтобы ты во сне не шевелился,
так лучше заживёт всё. А то ты всё ворочаться пытался и стонал, —
объяснил Марон. — Сейчас я принесу тебе мяса.
— Так, стоп, а почему моей заднице
так холодно?
Раздался дружный смешок, затем Олаф
ответил:
— Так ты ведь последние три дня в
туалет ходить своими ногами не соизволял. Вот Марон и вырубил в
телеге кусок доски, да портки тебе спустил, чтобы ты не марался.
Так что не переживай, зад твой никто не трогал, хотя Марон хотел,
пришлось палкой отгонять. Говорит, мол, без женщин едем, а так от
тебя хоть какая-то польза будет.