– Может, это было облако, похожее на гору.
– Нет. После того как он выровнялся, а они там все обложили его, что их чай расплескали, он хорошенько осмотрелся. И ничего, ни облачка в небе… абсолютная ясность. А другой парень, с которым я разговаривал, так у него еще чуднее получилось. Вот догадайтесь. Он был в четырехстах пятидесяти милях от западного побережья Ирландии, летит себе, а потом посмотрел вниз, и что же он видит? Видит человека на мотоцикле, который катит себе, будто в воскресный день.
– По воздуху?
– Нет, конечно. Не лепите ерунды. По воздуху на мотоцикле не поедешь. Нет, он соблюдал правила уличного движения и ехал по прямой по гребням волн. Очки, кожаные краги, дым из выхлопной трубы. Едет и никаких забот себе не знает.
Джин хихикнула.
– По водам. Как Иисус.
– А вот этого, пожалуйста, не надо, – сказал Проссер неодобрительно. – Я сам не то чтобы, но все равно не кощунствуйте перед теми, кому этого не миновать.
– Прошу прощения.
– Принято.
– Кто вы такой?
– Полицейский.
– Правда?
– Да.
– Нет, правда? Вы совсем на полицейского не похожи.
– Нам положено быть мастерами переодеваний, мисс.
– Но если вы переоденетесь чересчур ловко, никто же не будет знать, что вы полицейский.
– Это всегда можно определить.
– А как?
– Подойдите чуть поближе, и я вам покажу.
Он стоял у пропитанной креозотом калитки с резьбой вверху, изображающей восходящее солнце, а она остановилась на бетонной дорожке, по которой шла пощупать, высохло ли белье. Высокий мужчина с мясистым лицом и шеей школьника. Он стоял в неуклюжей позе, коричневое пальто доходило ему почти до лодыжек.
– Ступни, – сказал он, указывая вниз.
Она поглядела. Нет, они были не огромными и расплющенными, а наоборот, не очень большими. Но что-то странное в них было… смотрят не в ту сторону? Вот-вот! Их носки были вывернуты наоборот.
– Вы надели сапоги не на ту ногу? – спросила она.
– Ну что вы, мисс. У всех полицейских ступни такие. Это в правилах указано.
Она почти ему поверила.
– Некоторых новичков приходится ОПЕРИРОВАТЬ, – добавил он тоном, наводившим на мысль о сырых темницах.
Тут она засмеялась. И снова засмеялась, когда он вернул скрещенные под полами пальто ноги в нормальное положение.
– Вы пришли арестовать меня?
– Я пришел насчет затемнения.
В воспоминаниях такое знакомство с собственным мужем казалось ей странным. Но возможно, не более странным, чем некоторые. А в сравнении с другими, так почти многообещающим.