Вроде ничего особенного. Чего не бывает. Ну перегорела лампа, и
всех делов… Но у Натальи отчего-то защемило сердце. И ладно бы была
причина, так ведь не случалось на Колонии еще ни одного
преступления. Бывали драки между мужиками, да вот бабы однажды
подрались, только и всего. Так чего же она опасается?
Хм, а она и не опасается. Она откровенно боится. Словно в
детстве, когда за каждым углом, и уж тем более темным, бабайки
прятались. Сама не поняла, как ТТ оказался в руке, а палец взвел
курок. Это у нее появилось совсем недавно: прохлада вороненого
металла вселяла уверенность в себе.
Правда, не так и сильно. Едва преодолев границу яркого
освещения, она невольно сбавила шаг. А еще и Вика не торопится
домой – пошли со своим женихом прогуляться по вечерней прохладе. Не
вовремя на них нахлынуло романтическое настроение.
Да что это такое! В конце концов, она в Андреевском, а не
где-то! Господи, только бы не увидел кто, а то стыда не оберешься.
Обругала саму себя, и сразу же стало веселее – вон как бодро
зашагала.
Каблуки процокали по асфальту, глухо и слегка гулко отозвался
металл крыльца. Ручка провернулась легко, и дверь тут же подалась
навстречу. Так и должно быть. Запирать дома у них пока как-то не
принято. Нет, замки имеются, и даже где-то в шкафчике прихожей
валяются ключи, но ими никто не пользуется. Так. Включатель слева
на уровне плеча. Вот сейчас…
Однако сделать она ничего не успела. Сильная рука отбросила ее
от двери в глубь прихожей. Резко хлопнула дверь, отрезая хоть
какие-то отдаленные искорки света и погружая помещение в
непроглядную мглу. Пара уверенных мужских шагов, которые легко
распознать на слух, и вот она почувствовала на своем теле чьи-то
суетливо шарящие руки. Нападающий дышал часто, с каким-то всхлипом,
обжигая своим дыханием ее лицо. Резкий рывок – и платье трещит,
опускаясь не полностью, а едва только высвобождая грудь и в то же
время фиксируя руки, – Господи, как же страшно!!!
– А-а!!! Ммм!!!
– Молчи, сука, – зажав ей рот, в самое ухо выдохнул
перевозбудившийся мужской голос. – Будешь умницей – ничего тебе не
станется.
Рука быстро зашарила по ее телу, суетливо облапила высокую
грудь, успев нырнуть под бюстгальтер. Мозолистая пятерня работяги,
слегка оцарапав грудь и сосок, выскользнула наружу и поползла вниз,
к обрезу уже задравшегося платья. Вторая рука наконец высвободила
рот, но только затем, чтобы обхватить голову и запечатать губы
невероятно мерзким поцелуем.