Потом прошелся по оружейным лабазам. Надо что-то предпринимать,
когда шальные деньги руки жгут. Иначе я а себя не ручаюсь.
Раньше ««шершавый ствол»» [Шершавый
ствол– нарезной (охотничий сленг).] мне
вроде и не нужен был. Хотя пятилетний срок владения гладкостволом у
меня давным-давно истёк. Ходил я только на водоплавающую дичь, где
мне моего помпового ««ремингтона»» бразильской выделки с
подствольным магазином на восемь патронов за глаза было.
Повезло несказанно. В ««Кольчуге»» около самого Кремля мне
продали снайперскую винтовку Мосина послевоенного выпуска всего за
тридцать шесть тысяч рублей вместе с боковым кронштейном и родным
оптическим прицелом ПУ. Новенькую. Еще в пушечном сале. Патрон к
ней - самый распространенный у нас весь ХХ век. И по миру он не
редкий. А главное – дешёвый. Достать его не будет проблемой. Хотя я
и тут ими неплохо затарился. Как и обычными охотничьими патронами в
пластиковых папках к ««ремингтону»». И картечь, и разная дробь, и
пули разные и хитрые.
Почесал репу и прикинул, что как ни крути, а придется доставать
латунные гильзы и учиться самому патроны крутить. Вот такой вот
каламбур нарисовался. Черный порох и свинцовый сортамент есть в
продаже, как и капсюли. А латунные гильзы, я помню, всегда были в
охотничьих магазинах в советское время, и, чтобы их купить, даже
охотничьего билета не требовалось. Надо будет как-нибудь Тарабрину
на хвост сесть, когда он в очередной раз мясо на брежневский рынок
повезет.
Магазинные сидельцы мне этот ствол придержали под аванс, пока я
в ««разрешилку»» бегал получать лицензию на нарезной ствол. Проблем
особых не было, но время. Время наша бюрократия жрёт как не в
себя.
Еще в ««Оби»» заехал. Пластиковые контейнеры прикупил, что
крышками герметично застегиваются. Кузов-то у меня в ««патрике»»
открытый. Ну и по мелочи того и сего… что в походной жизни
потребуется.
Вечерами чистил свой арсенал и вдумчиво готовил снаряжение к
великому походу.
Ну, и тренировался между делом. По мелочи. Смотровые ««окошки»»
создавал. Маленькие. Чтобы только иметь возможность подглядывать за
своим временем.
Когда стало получаться, не только подглядывать, но руку
засунуть, то понял, что если о таком моем умении прознают в
спецслужбах – мне не жить.
Стало грустно и захотелось напиться в
лохмут