тру, и тем позорнее было наказание для Куэнкэй-Ну. Он,
молодой, полный сил охотник, был приравнен вождем именно к ним. К
неполноценным. К тем, кто по закону племени не имеет никаких прав.
И под угрозой немедленной смерти обязан слепо и беспрекословно
выполнять приказания полноценных. Все это так же означало, что
охотиться ему разрешено, это его обязанность, но его добыча
достанется самкам других, полноценных охотников. Ему не позволено
продолжение рода до особого разрешения Содоруй-Да. Пока тот не
решит, что Куэнкэй-Ну этого достоин.
Злость требовала выхода. Наказание было
несправедливым. Незаслуженным. Он ведь старался. Никто бы не смог
поймать ту пищу, даже сам вождь, чей возраст уже вступил в период
нанэкка – бесполезного увядания, и яд его жала должен был
высохнуть к следующему сезону охоты…
Злость требовала выхода, но у охотника не было
времени останавливаться, он гнал себя вперед. В прыжке он полоснул
когтями передней лапы по ближайшему дереву, кора полетела клочьями,
а Куэнкэй-Ну помчался дальше.
Чтобы заслужить прощение вождя, для племени нужно
добыть хорошую, крупную пищу. И он ее уже чуял. Он уже
выбрал йушу. Но пища собиралась удрать на чужую
территорию. Ничего. Он успеет, он уже близко, Куэнкэй-Ну несся с
такой быстротой, что проносящиеся по бокам деревья и кусты
сливались в размытые серо-зеленые полосы…
Занятый погоней, он сузил зону своего внутреннего
чутья в гокке (коготь), в узкий щуп, для большей
сосредоточенности на жертве. И не слышал больше ничего, кроме
биения жизненного пульса йушу… Вся остальная живность в
такой момент для охотника перестает существовать.
Чем больше сокращалось расстояние до пожирателя
веток, тем быстрее злость охотника вытеснялась диким восторгом и
пьянящим предвкушением схватки…
Стайка древоптиц вспорхнула из-под лап так
неожиданно, порскнув в разные стороны, что Куэнкэй-Ну, оступившись
в конце длинного пологого прыжка, кувыркнулся через голову. Падение
вышло жестким, он сумел правильно сгруппироваться в кувырке, но не
успел увернуться от старого семенного дерева с мощным, кряжистым
стволом, влетел в него головой. Отчаянным вывертом всего тела он
все же уклонился и удар пришелся лишь вскользь, ознаменовавшись
звонким стуком костяного гребня о окаменевший ствол…
Поднявшись с мягкого мха, Куэнкэй-Ну ошеломленно
потряс головой, собираясь с мыслями. Кажется, он ничего себе не
повредил… но его чутье, собранное усилием воли в