Джеймс быстро приноровился к удобствам камеры, а точнее к их полному отсутствию. Жизнь с матерью в тесной коморке при кузнице едва ли была комфортнее. Похлебка, которой кормили заключенных, показалась ему вкуснее той, что он ел дома. В целом заточение было не так уж паршиво, если бы не сосед по камере.
Элай развлекался тем, что ловил крыс и натравливал их друг на друга, устраивая бои. Еще он любил доводить охранника, за что был пару раз бит и Джеймс с ним заодно. Поэтому новость, что суд состоится завтра пополудни, Джеймс воспринял с облегчением. Нет ничего хуже долгого ожидания. Правда, ночью он не сомкнул глаз. Все думал о том, как сложилась его судьба. Неделю назад он грезил, что разбогатеет, и они с мамой заживут в свое удовольствие. А теперь прах матери развеян над зимним лесом, а его самого скоро повесят. Джеймс не строил иллюзий насчет себя. Жители деревни давно точили на него зуб. Они не упустят шанса избавиться от него раз и навсегда.
− Хватит ворочаться, − Элай пнул его. − Не то отправишься спать на голый пол.
В отличие от Джеймса Элай всегда спал как младенец и храпел при этом как медведь.
− Возможно, это моя последняя ночь, − сказал Джеймс. − Не хочу тратить ее на сон.
− Что ж, − Элай повернулся к нему спиной, − по крайней мере, я снова буду спать один.
Но утром, когда солдаты пришли за Джеймсом, она захватили и Элая. Деревенский Глава решил не созывать людей для суда дважды, а сразу покончить с обоими.
Сокамерников вывели на площадь перед каменным домом. Под ночным небом, усыпанном звездами, собрались все жители деревни. Дети и те были здесь. Ждали зрелища.
Суды в деревне проходили быстро. Последнее слово было за деревенским Главаой, и в этот раз все, включая обвиняемого, знали, каким оно будет. Конечно, заслушали свидетелей. Например, дубильщика кожи, который видел, как снежный отпустил Джеймса. Еще несколько селян наблюдали, как он выходил из леса в тот роковой день. Благодаря показаниям и происхождению его признали шпионом снежных. Робкие попытки оправдаться никто не слушал. Деревенский Глава с облегчением в голосе, точно избавлялся от мусора, приговорил Джеймса к смертной казни через повешение.