– Молодой человек, вы могли бы… в некоторой степени… выбирать свои выражения? Так сказать, сократить свой лексикон за счет вульгаризмов и сленга?
Теперь уже пришлось икать Воронцову и Мыскину.
…По всей видимости, это был дипломированный дворник, не привыкший к крепким выражениям. Среди представителей этой профессии можно часто встретить кандидатов и даже докторов наук и профессоров.
– Простите, – вежливо сказал Сергей. – Просто настроение плохое. Извините за дурацкий вопрос… а кем вы были до того, как взяли в руки эту самую… метлу?
– До того, как я взял в руки метлу, я был преподавателем университета, молодой человек, – ответил дворник-интеллигент, не прерывая работы.
– Поня-а-атно, – протянул Воронцов. – Если бы тут был Юджин, то он не замедлил бы рассказать анекдот… ну, например:
– Алло, это Соломон Моисеевич?
– Да, молодой человек.
– Доктор математических наук?
– Да, это я.
– Лауреат Государственной премии?
– Совегшенно вег`но.
– Действительный член Российской академии наук?
– Абсолютно пг`авильно.
– Так что же ты сидишь в своей котельной, жидовская моррррда, если у меня все трубы протекают и я уже три раза вызывал слесаря?!!
…Дворник вежливо улыбнулся, но в общем и целом было видно, что анекдот не привел его в восторг.
– Нужно позвонить, – сказал Сергей. – У меня телефон за неуплату отключили. Значит, с автомата звонить придется.
– Кому звонить-то? – спросил тот.
Сергей неожиданно широко и весело улыбнулся Мыскину и ответил:
– Гражданину очковой змее.
* * *
– Я слушаю.
– Доброе утро, Сергей Борисович. Конечно, для меня это утро было не самым добрым из тех, которые мне пришлось встречать на своем веку, но тем не менее я надеюсь это поправить.
– Сергей?
– Совершенно верно. Это я.
– Вы подумали над моим предложением?
– Да, – ответил Сережа Воронцов.
– И что же вы надумали?
– Пожалуй, я приму его. Вчерашний мой отказ был вызван только первейшей заповедью бизнеса… вы сами должны ее прекрасно знать: никогда не соглашаться на первое предложение. Ну, вы знаете, если я знаю, а ведь никогда никакой коммерцией не… ну да ладно. Есть тут одно «но»…
– Что это за «но»?
– Мой гонорар должен составить не тысячу долларов, как вы говорили накануне.
– Ну что ж. Сколько же вы просите?
– Восемь.
В трубке наросло стылое молчание. Потом холодный голос Романова отчеканил.