– Это составит больше половины концертной ставки самого Аскольда. Ведь мы и договорились с фирмой-организатором получить за один концерт тринадцать тысяч.
– А всего их два, я помню. Ну что ж, тогда пусть и отрабатывает сам Аскольд, – с прекрасно сыгранной беспечностью ответил Сергей, краем глаза косясь на насторожившегося Мыскина.
В трубке снова возникла тишина. Потом Романов также спокойно проговорил:
– Мы должны встретиться.
– Где и когда?
– Скажем, в четыре. В ресторане «Верго». Вам известно, где это?
– Да, разумеется, – сказал Сережа, – мне даже известно, что четыре часа – это шестнадцать часов ноль-ноль минут по московскому времени.
– Вы всегда шутите?
– Нет, только когда мне платят за это восемь тысяч долларов.
– У вас такое своеобразное чувство юмора.
– Юмор юмором, но так что там насчет баксов?
– Об этом поговорим в «Верго», – сухо ответил человек, похожий на очковую змею. – До скорого свидания. А вы артист, тезка. Вам даже не надо играть. Я заметил, что артистизм так и прет из вас, как тесто из бадьи. Одно слово – артист.
* * *
Сережа Воронцов в самом деле был артистом. От рождения коммуникабельный и тонкий человек, хоть и из жуткой семьи, он тем не менее попал на журфак университета и даже проучился там два года, после чего был благополучно отчислен. Как то расхоже формулируют: за пьянство и аморальное поведение, что, в общем-то, не возбранялось даже среди преподавательского корпуса.
Точнее, среди преподавательского корпуса это как раз было развито в первую очередь.
Историю с отчислением лучше всего рассказывал сам Воронцов. Причем несколько раз, и в большинстве случаев позицию благодарного слушателя занимал Алик Мыскин, который был исключен из университета месяцем позднее.
Сережа выпивал стопку и начинал:
– История была короткая и возмутительная. Особенно с точки зрения факультетского начальства. Мы с моим друганом Пашей… он сейчас в «Табакерке», театре Табакова, играет… надрались вдвояка каким-то кошмарным дешевым пойлом, а потом подключили к тому же двух девчонок – с нашего же универа. Ну, напились как последние свиньи. А потом зашли в какую-то пустую аудиторию и там начали черт знает чем заниматься. Пара на пару. Он с одной, я с другой, но так близко друг от друга, что это можно и за групповуху посчитать. Ну… пьяные все, вопли, всякие стоны там, бутылки кругом валяются пустые. И тут заходится вахтер и говорит: сейчас милицию вызову, да что же это такое! Совсем стыд потеряли, распротакие дети!