– Дрынь-дрянь! – загрохотал хриплый звонок, будто закашлялась старая болонка.
Легкие шаги, несущиеся по коридору, принадлежали явно не Французовой. Что-то там Ида Яковлевна говорила мне про свою внучку?
Дверь весело распахнулась и я тут же запутался в коврике, вернее в подстилке, – тряпка была сложена вчетверо, так что мой левый башмак в эту минуту пытался высвободиться из самой сердцевины войлока.
Сие замешательство имело место исключительно по причине лицезрения зеленоглазого ангела, представшего на пороге квартиры. Это существо было настолько прекрасным, что хотелось не только говорить, но даже думать несколько высокопарно.
– Вы к бабушке? – ласково спросила молодая белокурая девушка. Она была не в силах сдержать улыбку, наблюдая за моими манипуляциями нижними конечностями в попытке освободиться от тряпки.
– Скорее к вам, мадемуазель, – неуклюже попытался я улыбнуться, выпутавшись, наконец, из противного клочковатого войлока.
– Тогда вам следует поторопиться, а то я убегаю в университет, – надменно заявил зеленоглазый ангел. – Полчасика я вам, так уж и быть, выделю. Но ни минутой больше. Усекли?
– Постараюсь оперативно управиться, – пообещал я пересохшими от восхищения губами и прошел вслед за девушкой вглубь квартиры.
Двухкомнатная хрущоба, в которой обитала Французова со своей внучкой, выглядела весьма печально. Зал представлял из себя на редкость захламленное помещение с паутиной на беленном лет пять назад пололке. Я даже разглядел два сухих мушиных трупика, завязших в липкой сети, раскинутой косиножкой возле люстры.
– Нет-нет, проходите ко мне, – девушка стояла возле двери направо, указывая мне рукой на вход в свою комнату. – Здесь нам будет удобнее.
«Нам», – это очень хорошее слово, мне оно сразу понравилось. Даже, если оно было произнесено без какой-либо задней мысли, это замечательное местоимение содержало намек на некое единение.
Предвкушая получасовое лицезрение хорошенькой мордашки, я невзначай бросил взгляд в старое потрескавшееся зеркало, нависавшее над комодом в зале.
Отражение выглядело на слабую троечку: сутуловатый тридцативосьмилетный мужчина с серым лицом и воспаленными глазами, скрытыми за стеклами очков. На плечах этого человека уже третью неделю подряд висел теплый афганский свитер. Теплый-то он теплый, да вот воротник уже порядком замаслился. Но что делать, если я с трудом вылезаю из вещи, которая мне пришлась по душе!