Первый раз от удивления я даже забыл заклинание взлета. Ощущения
моего мягкого места абсолютно не соответствовали тому, что видели
глаза.
- Ну, и что тормозишь? - ругнулась Туся. - Ну, уж поднимайся
потихоньку! Вира! Или как тебе понятнее?
Я захлопнул рот, но продолжал медлить.
- Хлопай ресницами и взлетай! - в отрытое окно моей квартиры
донесся звук мотора заехавшей во двор машины, хлопок двери и
обрывок какой-то популярной местной песенки.
Я снова открыл рот, закрыл глаза - и врезался спиной в потолок
рядом с люстрой.
- Что б тебя! - выругался я и попытался спрыгнуть на пол.
Однако зловредные силовые жгуты не дали нам с метелкой
разъединиться, и меня перевернуло вверх ногами.
- Осторожно! Спускайся! - испуганно воскликнула Туся.
Я послушно произнес выученное заранее заклинание спуска - и со
всего размаху приложился макушкой об пол.
- Адочка, ну что же ты так! - простонала ведьма, едва сдерживая
смех.
- Смотри-ка, люстра уцелела, - ни к селу, ни к городу ответил я.
- Только качается.
Впрочем, я ошибся.
Немного покачавшись, люстра все-таки сорвалась с крючка и,
осыпав Тусю подвесками, грохнулась на пол.
- Ну, ты убедилась, что люди могут летать? - пробормотала
ведьма, выбирая стекляшки из волос. - Следующий раз будем
тренироваться в лесу, где-нибудь на полянке.
- Хорошо! - кивнул я.
На Земле мне не удалось как следует разобраться с вязью
заклинаний, вложенных в метелку. На полное сканирование структуры у
меня просто не хватало энергии. Но здесь, в этом насквозь
магическом мире, можно заняться метелкой вплотную.
- Ну-ка, красавица, что там на тебя накручено?
Оставаясь в одиночестве, я часто разговаривал сам с собой. Или с
какими-нибудь неодушевленными предметами. А тут магическая метла,
главный инструмент любой уважающей себя ведьмы. Туся считала свою
"подружку" почти разумным симбионитом.
Но разумная или неразумная, а сказать что-то метла все равно не
могла.
Поэтому мне пришлось очень аккуратно, стараясь ничего не
повредить, разматывал паутину заклинаний.
Все-таки эти земные ведьмы - гении-самородки!
Правда, чтобы убедиться в этом, мне потребовалось часа три.
Полуденная жара уступила место вечерней прохладе, острее стал
запах сырой травы и прелых листьев.
Птицы, которые сначала замолкали, когда я вскакивал и начинал с
руганью бегать вокруг метелки, в конце концов, привыкли, и не
обращали на меня внимания.