Кроме Ладушки и Черняха, за столом сидел еще мальчонка лет
восьми-девяти, неожиданно белоголовый, светленький. Сидел,
сосредоточенно черпал ложкой кашу и молчал, лишь иногда
вопросительно поглядывая на взрослых.
Заметив мой интерес, кузнец понял его по-своему и успокаивающе
произнес:
- Не боись, малой трепать не будет. Немой он.
- Что так? - удивился я. - Вроде слышит, вон как на голос голову
поворачивает.
- Слышит хорошо, да только как мамку его с сестренкой сожгли,
так и онемел.
Кузнец немного помолчал и добавил, словно стесняясь:
- Приемыш наш. Из Озерков он. Мамка его вдовая была. Молодая,
многие мужики постарше к ней и так вязались, и даже замуж звали -
не пошла. Да, видать, с кем-то нечистым загуляла, прижила еще
дочку. Ну, ладно, дело вдовье, посудачат люди да забудут. Да только
как на улицу девка выбегать стала, сразу поняли, что что-то не так.
Глаза вроде желтые, как у демонов, да и вообще... А тут еще куры
дохнуть в деревне начали. Осерчал народ да сжег вдову вместе с
приплодом. Ждана, правда, не тронули, у него отец - из своих,
деревенских, справный охотник был, пока в лесу не сгинул. Только в
дом ведьминого сына никто не захотел взять. Выгнали пацана из
деревни... Ну, а у нас детей нет... прижился он у нас. Только с той
ночи, как пожгли его мамку, молчит. А так - все понимает...
Я лишь кивнул. После общения с русалками меня здешние порядки
уже не удивляли. Средневековье, да еще культ светлых богов,
противопоставляющих людей всем "иным" - тут то, что пацан жив
остался, чудом кажется. К тому же...
Я мельком взглянул на ауру мальчишки. Так и есть, магический
потенциал, и довольно мощный. Хорошо, что к кузнецу парень попал.
Железное дело во всех мирах тоже магией считается, только "своей",
"прирученной". Вырастет отличный мастер, а о том, что кузнец с
железом делает, заказчики не спрашивают.
Мысли о будущем белоголового Ждана все ленивее и ленивее
ворочались у меня в голове. Впервые за последние дни удалось поесть
по-человечески, горячего. Каша с салом, огурцы, квашеная капуста -
еще прошлогодняя, но нисколько от этого не потерявшая во вкусе. Я
понял, что еще немного - и усну прямо за столом.
Лада, догадавшись, поманила меня во двор:
- Вот, поднимайся на вышку, я там кожухов набросала. К вечеру
разбужу.
Действительно, на сене лежало несколько старых шуб и подушка в
льняной наволочке. И когда только женщина успела? Вроде бы все
время на глазах была, сновала от печи к столу.