Николас Арк судорожно сглотнул. Но не дрогнул.
— Прости Жон. Я считаю, что семья Арков положила достаточно
жизней на алтарь защиты человечества. Как ни благородны твои мотивы
— мы с матерью решения не изменим. Мы не благословим тебя идти по
этой стезе…
— Ни-ик! — раздался строгий женский голос из глубины дома. — Это
ты не разрешаешь ему! Я всегда считала, что Жон имеет право жить
так, как ему хо…
— ДЖУНИПЕР! — взревел Николас. — Ты совсем не помогаешь!
Мать демонстративно хмыкнула, а отец снова повернулся к
нему.
— Поверь, сынок, однажды ты поймешь, мы тебя очень любим и
желаем тебе лишь добра
— Но пап!!!
— Я все сказал.
А теперь, спустя две недели после памятного разговора,
двенадцатилетний подросток с отчаяньем стискивал свой приговор. Жон
горестно сгорбился на громадном плоском камне, у самых ворот
Анселя, под палящими лучами полуденного солнца. В пальцах была
зажата, яростно скомкана бумажка с предельно вежливым ответом от
кого-то из приемной комиссии Сигнала — школы с боевым уклоном для
будущих охотников. В которой сообщалось, что без разрешения
родителей они не могут одобрить его документов. И даже превосходных
оценок по урокам физической подготовки было недостаточно.
Конец. Это точно конец. Без школы с боевым уклоном, его ни за
что не возьмут ни в одну из элитных академий охотников. Ни Атлас,
ни Хейвен, ни уж тем более Бикон с легендарным директором Озпином —
уж под его то носом ни одна мышь не проскользнет!
Тренироваться самому — не выход. Можно поддерживать отличную
физическую форму. Жон добросовестно выкладывался на уроках физры и,
даже уповая на тайный прием в Сингал, уже пару месяцев занимался
самостоятельно — бегал по утрам и проводил дополнительные комплексы
упражнений. Как выяснилось — все зря.
Без опытных учителей не поставить правильных навыков. Не
научится сражаться. А ни один охотник в Анселе не станет обучать
Жона в обход Николаса. Последнего — знали абсолютно все, как
сильнейшего и наиболее уважаемого охотника их городка. И также все
были осведомлены о его позиции. Смухлевать не удастся.
Жона накрыло отчаяние. Он горестно выдохнул. Скомкав, швырнул
бумажку в ближайшую урну. Глаза защипало. Что толку теперь-то?
Тренироваться, мечтать быть охотником — рыцарем с семейным мечом и
щитом на защите рода человеческого?