Впрочем, внутреннее жалость сия и отрицаемое самим Геральтом
человеколюбие никогда не позволяло руке дрогнуть, а долгу – не быть
исполненным.
Белый Волк не сомневался в том, что если наступит однажды миг,
когда он насладится, разя чужую плоть клинком – это будет день
когда он повесит меч на стену раз и навсегда. И никогда не возьмет
его в руки снова.
На улицу, тем временем, высыпал народ. Доброжелательные
граждане, ещё вчера делившие с ним стол и чарку – смотрели
насторожено и с опаской. Причитающее нытье старосты, лужица крови
около безрукого Патрика и хриплые, частые вдохи-выдохи обожженного
Джима.
- Что ж ты наделал-то Геральт… - прозвучало из-за спины. Ведьмак
обернулся и увидел Крайта, глядящего на происходящее со сложным,
нечитаемым взглядом. На язык просилось банальное «они первые
начали». Вместо этого, иномирец произнес:
- Вы знали, что они прибудут?
Лысый тяжко вздохнул, и отвел взгляд.
- Нет, Геральт, не знал. Наверняка не знал… надеялся, что ты
отбудешь раньше, чем они нагрянут.
- То есть то, что они могут доставить проблем ты догадывался? Я
правильно понимаю?
Крайт снова вздохнул, и скупо мотнул головой в сторону ворот.
Они прошли неспешно, в гробовой тишине, к выходу из деревни.
Ведьмак вел лошадь под уздцы, сельчанин уныло пинал камушки по
дороге. Высыпавшие на улицу жители провожали их мрачными,
сокрушенными взглядами. Где-то плескалось негодование. Где-то
боязливое уважение. Где-то самый настоящий страх.
Рассветное солнце, восходя над Дредстоуном, выхватывало все
новых и новых сограждан. И вот ещё, под ветвистым раскидистым дубом
у самых ворот снова до боли знакомые лица! Они ведь пили с ним пиво
не хуже краснолюдов! Сапожник Пит. Свинопас Доди. Лесоруб Буччи!
Как нож по сердцу. Как пиво после бражки...
Геральт сглотнул внутрь обратно горький комок вчерашних
воспоминаний. А следом… ещё накануне пылкая и страстная Триша
испуганным зайчиком пряталась за спиной у Джека. Тот,
покровительственно приобняв ищущую защитника пигалицу, смерил
ведьмака юношески-пылким, смелым победоносным взором. Геральт отвел
взгляд – вразумлением он уже тоже не занимался. Фавн-горилла стоял
гордо, ухо пригнулось к что-то жарко шепчущей девице, а губы
расплывались в довольной ухмылке. Затем Джек выпрямился, встретился
прямым взором с ведьмаком и отрицательно покачал головой - Вот так
вот! Его высоко поднятая голова отбрасывала мужественную рассветную
тень на стену избы. Та, причудливо переплеталась с тенью от дуба,
формировала большую, ветвистую, раскидистую, толи корону, толи
венок, толи…