– Вот они, наши элитары, – откровенно любуясь,
прокомментировал оператор Санч, – не упустят случая продырявить
друг другу бронированную шкурку.
Пока Санч болтал, «Молот» сумел подняться на ноги.
Внешний облик этого робота вполне соответствовал названию –
возьмите головку от самого обычного молотка, поставьте ее
горизонтально, присобачьте к ней снизу диск поворотной платформы с
парой длинных голенастых лап, вывернутых коленными суставами назад,
затем прилепите по бокам корпуса пару толстых, но куцых ручонок с
многочисленными креплениями подвесок для разнообразных видов
вооружения. А затем все это дело увеличьте в энное количество раз,
чтобы получился десятиметровый гигант, от шагов которого проседает
каменистая почва... Роботов с таким обликом по давно устоявшейся
терминологии принято называть «крабовидными» или «кработами». А
«гуманоидных», раз уж пошли определения, – «гуманами».
Порыв ветра развеял густое облако коричневой пыли,
окутывающей ноги «Молота», и сразу стало видно, что его правая нога
сильно покалечена, зияющие прорехи в сорванной с коленного сустава
броне обнажили уже частично оплавленные внутренние механизмы и
искусственные биополимерные мышцы. Хирургически точный залп – и
робот может лишиться ноги. А позади него, на фоне горной гряды, уже
вырастал грозный силуэт пятнадцатиметрового «Разрушителя». Рыла
тяжелых ЭМУ-пушек «Химера-10» – по спарке на каждую руку, хищно
рыскали зрачками стволов по искалеченному корпусу противника,
выискивая, куда бы всадить следующую очередь и поставить точку в
этой схватке. Впрочем, «Разрушитель» тоже не избежал повреждений –
нагрудные секции брони, прикрывающие двигатель, были покороблены и
оплавлены, явно удерживаясь на своем месте лишь на честном слове.
Правое плечо, где раньше находилась ракетная установка, было
буквально сорвано, обнажая внутренний «скелет», невероятная
прочность нанокомпозитных материалов тоже не беспредельна. Похоже,
генератор защитных полей вышел из строя от прямого попадания, и
теперь за живучесть робота целиком отвечала лишь прочность самого
корпуса.
Водитель «Молота» не стал дожидаться бесславного
конца. Недалеко от места схватки горы разрубала глубокая расщелина,
ощерившаяся острыми зазубренными краями, словно гигантский рот,
растянутый в бесконечной по протяженности ухмылке. Ширина провала в
самом узком месте, судя по масштабам, составляла метров сорок.
Туда-то «Молот» и подался. Из установленных на брюхе позади ног
сопел прыжковых двигателей в грунт ударили яркие струи пламени,
неповоротливая туша тяжело взмыла в воздух и поплыла через
пропасть, плавно набирая ускорение.