Мобильник внезапно заиграл, запел, засветился и даже затрясся.
– Приветствую, – сказал Неживой. – У твоей матери отключено. Не знаю, только трубка или мозги тоже.
– Ее разбудить? – сонно спросила Елена.
– Зачем? И с тобой можно прекрасно поболтать, несмотря на твой возраст. Ты во что сейчас одета?
– В ночную рубашку, – сказала Елена.
– Какого цвета?
– Белая в желтых цветочках.
– А под ней?
– Больше ничего.
Она отвечала с исключительной вежливостью. Ее трудно было вывести из себя столь примитивными способами.
– В твоем возрасте, – сказал Неживой, – девочкам полагаются пижамы. Ты с игрушкой спишь или без?
– С открытой форточкой.
– Ничего смешного. В твоем возрасте, чтобы психика развивалась гармонично, нужно пользоваться большими мягкими игрушками, изображающими сильных самцов – медведя, льва, дельфина.
Честно говоря, третье подряд упоминание о возрасте Елену все-таки достало. Круто достало. Трубка в ее руке вспотела. Она переложила телефон к другому уху.
– В комнате очень душно, Виктор Антоныч. Я вся горю. Я открываю окно и обмахиваю себя подолом ночнушки. Ложусь обратно и обнимаю сильного плюшевого самца ногами. Его морда утыкается мне точно в промежность…
Неживой выслушал до конца, не перебивая. Когда она выдохлась, сказал:
– Про мобильник вместо вибратора – хорошо придумано. Хотя, ясно, что ты никогда вибраторами не пользовалась. Пока, во всяком случае. Можешь затворить окно, подруга. И еще – не поленись, встань и закрой дверь на ключ.
– Зачем? – с трудом переключилась Елена.
– Я повторяю – встань, закройся на ключ. Боюсь, ночи в вашем доме становятся серьезным делом. Беда пришла, бабы дорогие.
– Да ну вас! – она наконец разозлилась. – Не надоело развлекаться?
– Ты против того, чтобы я звонил?
Сказано так, что Елена не смеет дерзить в ответ. Бывают ситуации, когда вдруг понимаешь – одно неловкое слово, и ты в опасности.
– А позвонил я, потому что почувствовал: надо позвонить. Я доверяю своим чувствам, дочка. Собственно, это единственное, чему я доверяю. Разве ТЫ не чувствуешь, что теперь тебе всегда, когда ложишься спать, придется закрываться на ключ?
Она чувствовала. Не совсем то, что сказал Виктор Антоныч, – нет, это был не страх, но… очень близко. Последние ночи Елена спала тревожно и, тем более, тревожно бодрствовала. И еще – она тоже доверяла своим чувствам.