― Прошу прощения, за свою
навязчивость, сударыня, но, увы, она необходима. Как я уже объяснил
вам, мне предстоит вылепить из вас неизвестную вам, но хорошо
известную другим даму. Поэтому придется вам, дорогая Наора,
привыкать к тому, что меня не следует стесняться. Как, к примеру,
врача. ― Сказано это было тем же вежливо-приказным тоном, после
чего Рет-Ратус совершенно без перехода заметил, по-хозяйски
осматривая едва не вспыхнувшую от праведного гнева девушку: ―
Первые результаты кажутся мне вполне удовлетворительными. А как
вам?
Так мог бы сказать осматривающий
результаты своего труда гример или костюмер. Это сравнение
настроило Наору на несколько миролюбивый лад: почему бы и нет?
Могло быть гораздо хуже. Она еще раз посмотрела на себя в
зеркало.
Свежеокрашенные волосы шли ей не
очень; платье было слегка вышедшим из моды ― не до такой степени,
чтобы казаться совсем старым, но все же достаточно, чтобы вызвать
высокомерное презрение к его обладательнице у более богатых
женщин-соперниц. И все же… Все же Наора в нем выглядела именно не
дворянкой, а какой-нибудь мещаночкой, все еще провинциальной
актрисой в роли дворянки.
― Гувернантка, ― сказала она вслух. ―
Или компаньонка. Или какая-нибудь приживалка, бедная бесприданница,
живущая из милости при богатом семействе. Словом, ― подвела она
итог, ― хоть и не «кушать подано», но «подай-принеси» точно.
― Вот и замечательно! ― ответствовал
Рет-Ратус. Судя по возгласу, он был весьма доволен, и поскольку
Наора не разделяла его восторгов (честно сказать, она ждала
комплимента, опровержения своих выводов), пояснил: ― Собственно, я
не собирался наряжать вас как картинку из модного журнала. Нам надо
пересечь всю страну, и я не хотел бы, чтобы глянув на вас, кто-то
мог бы припомнить Наору из Берстарского театра… Вы надели бы это
платье по своей воле?
― Пожалуй, нет, ― призналась Наора. ―
Оно, конечно, из хорошего материала, но ведь ясно видно, что оно с
чужого плеча и устарело по моде. Но я бы его перешила, ― она стала
показывать, где и как: ― Здесь бы сделала вставку, рукав заузила,
спорола бы этот жуткий кант и разорилась на несколько футов той
миленькой тесьмы, которую недавно видела в галантерейной лавке…
― …А если еще переменить воротник,
выглядело бы просто великолепно, ― подхватил Рет-Ратус явно со
знанием дела. ― Но мы этого делать не будем, ― прибавил он. ―
Потому что именно так, а не иначе надлежит выглядеть барышне Ретте,
которая едет в Столицу из далекого поместья Палеонис, где до
недавнего времени она служила именно компаньонкой, к новой хозяйке,
госпоже Прено, к которой ее пристроили сердобольные
родственники.