И да – складывалась у него мысль, что все-таки тогда женщины и
девушки и впрямь были другими, причем весьма изрядно. И целью у них
было не насосать на «Лексус», а добиться чего-либо самим. Чем
больше он готовился к переходу и чем больше читал про людей того
времени, тем больше укреплялся в своей мысли. И только успевал
удивляться, читая то про одну, то про другую героиню.
Вот только что поизучал биографию одной из девятнадцати
известных женщин-танкисток, и только головой от удивления крутил.
Девчонка ухитрилась и летчицей стать еще до войны, и танк водила
получше мужиков, и в бою отличилась не раз. И выходило, что
становилась она такой невероятной фигурой, которая на фоне
современных дурочек с селфи по сортирам, выглядела уже
мифологической величиной, типа настоящей сказочной валькирии.
Тут Паше в голову пришло, что та же Павлюченко
[1] или Шанина
[2] или сотни других девчонок-снайпериц и
были как раз настоящими валькириями, унося с поля боя в Хелльхейм
сотни арийских воинов по-настоящему, в реале, а не в опере
Вагнера.
Чем больше Паштет узнавал про старое время, тем сказочнее оно
казалось, причем даже на фоне древних легенд. Вон у немцев
Вайнсбергские жены прославились, которым во время войны гвельфов с
гибеллинами добрые враги – так и быть – разрешили выйти из
обреченной на уничтожение крепости и вытащить на себе самое им
ценное, что смогут на себе унести. Бабы и вытащили – своих мужей,
братьев и сыновей.
Разве гимнов не достойна
Та, что долю не кляня,
Мужа вынесет спокойно
Из смертельного огня?
У немцев эта умилительная и невероятная история вошла в
предания, передаваемые из поколения в поколение.
А наши девчонки во время войны так из-под огня вытащили тысячи
раненых мужиков, даже не родственников. Причем без всякого
милосердного созерцания врагом, а наоборот – под огнем. Причем, в
отличие от вайнсбергских, – с личным оружием раненых. Паштет по
себе знал, как трудно волочь здоровенную чужую тушу, а уж тем более
с тяжеленным вооружением – довелось на тренировке в армии хлебнуть,
восчуял, когда полз с двумя автоматными ремнями в ладони и
сползающей со спины тушкой расслабившегося сослуживца. Но все-таки
полз, тупо и старательно, словно галапагосская черепаха на кладку
яиц. И потом гордился тем, что треть сослуживцев с таким грузом
ползти просто не смогла, гребла руками-ногами на одном месте. Как
могли такое совершать куда более слабые девушки и женщины, – Паша
понять не мог категорически.