Паша успокоился, видя, что ему не будут сейчас вжаривать
необходимость признать величие очередного живого бога Кузи с
немедленным пожертвованием рекомому Кузе всех своих имуществ, и
потому доброжелательно спросил:
– А вот эти ваши знакомые – Альберт и Иван, если не ошибаюсь, –
они сейчас как поживают?
– Альберт помер. За год до моей эскапады на Московском. А Иван
поживает хорошо у себя в Кустанае. К слову то, что в момент моего
приключения он сам лежал в реанимационной палате, только усилило
мое убеждение, что я не бредил.
– А он ничего такого не видал? – удивился услышанному
Паштет.
– Я связывался потом с ним. Но у него был типовой набор –
светящийся тоннель, грохот, неразличимые фигуры. Ничего похожего на
мои впечатления. А сказать точно – то ли это тоннель в райские
куши, или результат обескровливания зрительного нерва и слухового
нерва, да и страдание всего мозга в целом, я не берусь. Потому
скромно придерживаюсь своего мнения, считая его вполне годным, и
никак не хуже бабизма, джайнизма или ведьмачества, не говоря уже о
не поминаемых к ночи сайентологах.
Радио тем временем забурчало голосом командира корабля и
оповестило о посадке.
Пристегнули ремни. Паштет с удивлением обнаружил, что дышать ему
ничего не мешает. Старичок сидел рядом, тихо улыбался. Выходили с
самолета вроде бы вместе, а потом сосед куда-то делся и, получая
багаж и покидая аэропорт, Павел его больше не видел. Думал потом
про рассказанное несколько раз, но бросил это дело. Больно уж оно
все зыбко. Но летать стало полегче, да еще, когда Лёха вывалился из
временного кармана, для Паши оказалось поверить в возможность этого
проще.
Впрочем, вера – верой, но больше убедили реальные вещи из
прошлого, которые балбес Лёха в настоящем хрен бы добыл, а морочить
голову своему приятелю, как описывалось в некоторых читанных
фантастических рассказах, где жулики старательно создавали имитацию
работы машины времени для обувания лохов на бабки, для попаданца не
было никакого финансового смысла.
https://author.today/post/234521
От развороченной лопатами земли шел тяжелый, сырой дух. Паштет
изволохался в глине преизрядным образом и здорово замотался. Он уже
несколько раз спрашивал у себя – на хрена ему это было нужно,
ввязываться в экспедицию копарей-нелегалов и корячиться тут в
глухоманной богом забытой дыре?